Читать «Южный полюс» онлайн - страница 32

Что ни день, мы с удовлетворением отмечали, что собаки все больше осваиваются на судне. Возможно, были среди нас скептики, поначалу сомневавшиеся, что проблема собак будет решена. Но если такие сомнения и были, они быстро развеялись. Очень скоро у нас появились все основания рассчитывать, что мы благополучно довезем собак. Главное, кормить их получше и посытнее, насколько позволяли обстоятельства. Как уже говорилось, мы припасли для них главным образом сушеную рыбу. Эскимосская собака не страдает особенной привередливостью, но и ее желудку мало получать все одну только сушеную рыбу. Необходимо добавлять в рацион жиры, иначе дело может плохо кончиться. Мы везли с собой много бочек жира и сала, но не настолько много, чтобы можно было не экономить. Стремясь растянуть запасы подольше и скармливать нашим иждивенцам побольше сушеной рыбы, мы надумали варить своего рода кашу из рубленой рыбы, сала и кукурузной муки. Эту кашу собаки получали три раза в неделю, и она им безумно нравилась. Они быстро научились распознавать дни, когда им подавали любимое месиво. Услышав звон жестяных мисок, в которых разносили порции, они сразу поднимали такой шум, что нельзя было расслышать человеческого голоса. Готовить и раздавать этот дополнительный паек порой довольно хлопотно, но эти хлопоты окупались. Если бы мы отступили перед трудностями, вряд ли нам удалось бы довезти всех собак до Китовой бухты.

Сушеная рыба не шла ни в какое сравнение с кашей, зато ее у нас было вдоволь. Собаки-то никогда не были довольны своей порцией, так и норовили что-нибудь украсть у соседа. Может быть, это был для них своего рода спорт, но во всяком случае они им сильно увлекались, и порой только хорошая трепка помогала псу уразуметь, что это недозволено.

Да и потом, боюсь, он продолжал заниматься воровством, хоть и знал, что это не годится; трудно отвыкать от дурной привычки.

Другая вековечная привычка эскимосских собак, от которой мы пытались отучить их в плавании – страсть к концертам. В чем, собственно, смысл этих представлений – то ли это развлечение, то ли выражение удовольствия, а может, наоборот, – мы не могли точно установить. Они начинались вдруг, ни с того ни с сего. Вот лежат собаки тихо и спокойно. В следующую минуту какая-нибудь из них, взяв на себя роль запевалы, испускает долгий, тоскливый вой. Если им не мешать, скоро к этому вою присоединяется вся свора, все воют, одна хуже другой, и несколько минут продолжается эта адская музыка. Единственным забавным во всем этом представлении был конец. Все собаки смолкали разом, совсем как хорошо спевшийся хор слушается жеста хормейстера. Правда, тем, кто в это время спал, концерты не доставляли никакого удовольствия, и даже конец их не утешал, ведь собачий хор нарушал самый крепкий сон. А если вовремя остановишь запевалу, удается, как правило, сорвать весь концерт. Благодаря этому средству можно было не беспокоиться за свой ночной сон.

При отплытии из Норвегии у нас было 97 собак, в том числе целых 10 сук. Это давало нам право надеяться на прирост поголовья на пути к югу, и надежды оправдались очень скоро. Уже через три недели состоялось первое «радостное событие». Казалось бы, что тут такого, но для нас, живущих в условиях, когда день на день похож, это и вправду было большим событием. И когда стало известно, что у Камиллы родилось четыре здоровых щенка, это известие вызвало всеобщую радость. Двух щенков, оказавшихся кобельками, оставили жить; сучек отправили на тот свет задолго до того, как у них открылись глаза на мирские радости и печали. Могут сказать, что, когда на судне есть сотня взрослых собак, тут уж не до щенят. Однако о них заботились со всей тщательностью. Причиной этому была прежде всего трогательная любовь помощника начальника к щенкам. С первой минуты он выступил их ярым защитником. И без того на палубе было тесно, а дальше грозило стать еще хуже, если щенков прибавится.