Читать «Полукровка (Der Halbblutling)» онлайн - страница 13

И вот теперь дядюшка Пауль стоял перед Гансом - совсем старый, обтесанный со всех сторон жизнью, оборванный и истертый, он просил ун-Леббеля вспомнить и отпустить его.

Ун-Леббель не мог этого сделать.

И дело было не в Фридрихе ун-Битце, который все видел. А в самом Гансе ун-Леббеле, ведь он был воспитан законопослушным гражданином, а сейчас закон представляло гестапо протектората. Ганс искренне жалел дядюшку Пауля. Но он не смел ставить свои чувства выше закона. Те, кому положено, имели право беспристрастно взвешивать грехи и ошибки дядюшки Пауля, именно они могли простить его или воздать по заслугам.

– Так я пойду, Ганс? - сказал оборванец. - Как ты вырос! Отпусти меня, Ганс! Ты ведь видел от меня только добро. Помнишь, как мы стреляли в роще дроздов? Помнишь, как мы ходили в кино?

– Помолчи, дядя Пауль, - оборвал его ун-Леббель.

Ожидание было тягостным, поэтому он даже обрадовался, когда на шуршащую насыпь торопливо вскарабкались двое в черной полевой униформе.

– О-па! - радостно сказал один из черных. - А мы посчитали, что он ушел. Прекрасно! Как твое имя? Ганс ун-Леббель, третий взвод второй роты… Это из подразделения фон Корзига? Мы направим представление о твоем поощрении.

И они ловко потащили задержанного вниз, даже не прилагая к тому особых усилий. Дядюшка Пауль укоризненно смотрел на ун-Леббеля. Выдерживать этот взгляд было неприятно, почти невозможно, и Ганс отвернулся.

У белых домиков Мариновки рычал танк. Неожиданно донесся раскат выстрела, и русскую избу охватило неяркое пламя, которое быстро разгоралось. От домиков послышался женский вопль, какие-то невнятные крики, потом все стихло. Загорелся еще один дом, потом еще один. На памяти ун-Леббеля черные деревню сжигали впервые. Обычно все сводилось к точечной операции - врывались в нужный дом, брали, кого требовалось, и уходили, не встречая особого сопротивления. Но чтобы сжигать всю деревню - такого еще не было. Излишняя жестокость обычно не поощрялась. По всему выходило, что обстановка этого требовала. В детали ун-Леббель не вдавался.

Внизу сухо треснул пистолетный выстрел. Стреляли из офицерского «вальтера».

Ун-Леббель сделал несколько торопливых шагов к краю насыпи, споткнулся о рельс и посмотрел вниз.

Черные фигурки торопливо бежали к поселку. Дядюшка Пауль лежал под насыпью в небольшой, уже поросшей травой воронке, неестественно подвернув руку под себя. Некоторое время ун-Леббель смотрел на неподвижную фигуру старика, потом вернулся к мосту. Спускаться к убитому не имело смысла. Черные свое дело знали. Старику Ганс уже ничем не мог помочь. Да и нужно ли? Никто ведь не знал, чем он занимался последние годы и каких взглядов стал придерживаться.

От деревни тянуло дымом.

Деревянные дома горели очень быстро.

Высоко в небе, но уже с востока на запад вновь прошла пара «хейнкелей», а потом вдруг где-то совсем уже высоко послышалось плескание, словно половником били по густой жиже - очередной «зенгер», выбравшись в стратосферу, направлялся бомбить зауральскую территорию русских. В Южном Китае на японском аэродроме он приземлится, заправится и возьмет новый груз бомб, чтобы опять освободиться от них над Сибирью.