Читать «Избранные произведения в 2 томах. Том 2. Тень Бафомета» онлайн - страница 3

Монотонное действие неизменно происходило в моем жилье. Во сне возникала все та же моя серая комната с дремлющей по углам мебелью, с меланхолической скукой задумчивых зеркал, — интерьер так и не менялся всю ночь. У окна, опершись на локоть, сидел мужчина с бледным удлиненным лицом и тоскливо смотрел на улицу, часто целыми часами. Иногда он вставал, ходил по комнате, упорно глядя в пол, сосредоточенный на одной неподвижной мысли. Изредка останавливался, задумчиво потирал лоб, поднимал наконец глаза — ясные, большие, подернутые тихой меланхолией. Пройдясь по комнате, он опять садился, теперь уже за письменный стол у левой стены, и снова долго сидел не двигаясь, спрятав лицо в ладонях. Порой что-то писал мелким, нервным почерком. Закончив, нетерпеливо отбрасывал перо, вставал, стройный и высокий, и снова начинал ходить. Бессознательно ему словно хотелось расширить пространство комнаты, он ходил по кругу, и мебель, расставленная по стенам, не мешала его прогулке. Его круг неожиданно ломался лишь в одном месте — неподалеку от правого угла возле двери, где стоял шкаф; здесь кривая его хождений из выпуклой становилась вогнутой: он очевидно избегал угла.

Этим мои сны исчерпывалась. Через несколько часов монотонной ходьбы, прерываемой коротким, иногда чуть дольше, отдыхом у окна, за столом или в одном из кресел, печальный человек, а вместе с ним и комната проваливались в бездну моего сна и я просыпался обычно уже утром. Так без перемен повторялось каждую ночь.

Навязчивость до йоты повторяющихся снов, их своеобразный стиль убедили меня наконец, что главный герой еженощной пантомимы не кто иной, как Ланьцута.

Эти мои уныло-монотонные сны сделались странным пластичным отражением души квартиры, днем столь подавлявшей меня; материализацией нюансов — слишком тонких, чтобы видеть их наяву.

Думаю, я видел бы все то же и днем, но днем меня обманывали мои чувства и премудрый в своей самонадеянности интеллект.

Ведь звезды не исчезают и днем, просто неодолимые солнечные лучи затмевают их, и лишь с заходом солнца они снова начинают сиять. Невольно на ум приходят так называемые симпатические чернила: написанные ими строки, высохнув, исчезают, бумага кажется чистой; чтобы письмо прочитать, его необходимо нагреть над огнем, и вызванные теплом невидимые буквы проступят.

Поначалу сны меня занимали, и я невольно отыскивал связи между ними и дневным настроением комнаты. Однако же вскоре пришлось сознаться — окружение медленно, но верно подчиняло меня своему пагубному влиянию — сонные видения и комната, где я проводил порой целые дни, действовали разрушительно, отравляли душу тайным ядом.

И я решил бороться. Нельзя же пассивно подчиняться незнакомому и невидимому предшественнику, схвачусь с ним в открытую, вытравлю из жилья все воспоминания о нем…

Начать следовало с замены всей мебели. От мебели прежде всего исходила опасность: она излучала тяжелые проявления чужой психики. Удалив привычные вещи из комнаты, тем самым я перекрою питательные токи моему ночному гостю, разорву симпатические узы, усиливающие столь враждебные влияния. Я повел дело систематически, с точностью эксперимента, вводя мелкие, но бросающихся в глаза замены.