Читать «Дрожащая скала» онлайн - страница 13

Другие мужчины, по большей части мелкие собственники и торговцы, не заслуживают особенного упоминания, исключая офицера сент-илекской таможни. Это был красивый малый с длинными усами, плотный и солидный в своем желто-зеленом мундире. Он слыл за отъявленного поборника новых идей и при всяком удобном случае ораторствовал против различных злоупотреблений. Таможенный демократ был не совсем обыкновенным явлением в эту эпоху, поэтому на него указывали, как на местную редкость. Сообразуясь с обстоятельствами, он принял осторожно-принужденный вид, словно выражая немой протест против учтивого и вежливого обращения своего с молодым владельцем острова Лок.

Среди дам заметнее всех была мадемуазель Туссен, сестра нотариуса, сорокалетняя старая дева, сварливая, болтливая, вечно как будто гневавшаяся на то, что не смогла найти себе мужа. Потом три или четыре девицы, или молодые женщины, более или менее невзрачные, все под прикрытием своих маменек, любопытных мещанок и больших охотниц до сплетен. Но те, которых уже давно отыскивал горящий глаз Альфреда де Кердрена среди этого бабьего эскадрона, были госпожа и девица Лабар, вдова и дочь того страшного корсара, который во время войны за независимость Америки собрал значительную дань с английской коммерции.

Мать, старая бретонка, по одежде и привычкам почти не отличалась от окрестных крестьянок. Она имела нрав угрюмый и со всеми нелепыми предрассудками времени и местности. Она составила себе славу тем, что говорила и понимала только по-бретонски, и если бы когда-то муж ее, деспотической воле которого ничто не дерзало прекословить, не решил единственную дочь их поместить в монастырский пансион, то бедное дитя также чуждо было бы отечественного языка. По причине этих недостатков на вдову корсара смотрели довольно дурно в сент-илекском обществе. Без особой протекции нотариуса, который заведовал делами госпожи Лабар, и, как говорили, лелеял тайную мысль женить сына на дочери своей клиентки, ее охотно перестали бы принимать, несмотря на ее большое богатство. Недостатки эти происходили, однако, не от злого сердца; можно было даже указать в ней много добрых человечных качеств. Так, в небольших портах окрестных рыбаков были целые сотни негодяев, которые, хвастаясь тем, что служили под начальством ее мужа, ежегодно выманивали у нее большую часть ее дохода. Никогда госпожа Лабар не отказывала в помощи тем, кто высказывал права на ее милость, невзирая на то, справедливы они были или ложны. Таким образом, насколько не расположена была к ней буржуазия, настолько же любил ее и превозносил похвалами низший класс народа, которому она рассыпала такие постоянные и слепые благодеяния.

Этот довольно-таки непривлекательный тип старой нижнебретонской расы еще более выявлял совершенства девицы Жозефины Лабар. Стройная, высокая, с розовым цветом лица, с бархатными глазами и улыбающимся ротиком, эта молоденькая девушка была совершенством красоты, грациозности и достоинства. Она получила тщательное воспитание в монастыре, из которого вышла не более года тому назад. Говорили, и не без основания, что во всей провинции нельзя было найти такой превосходной музыкантши и такого восхитительного голоса. Но качества и таланты этой милой девушки тщательно скрывались под необыкновенной скромностью. По природной ли боязливости или по чувству ложного положения Жозефина всегда держала себя как-то принужденно. Действительно, госпожа Лабар всегда обходилась с ней не как нежная, внимательная и заботливая мать, а более как суровая дуэнья, надзор которой походил на шпионство, а заботливость – на ревнивый деспотизм. Потому Жозефина, всегда настороже против других и против самой себя, была подобна книге, закрытой для тех, кто к ней приближается. Один Альфред, несмотря на наружное легкомыслие, угадал, какие сокровища скрывались под этой стыдливой внешностью.