Читать «История доброго брамина» онлайн

Вольтер

История Доброго Брамина

В моих странствиях по свету мне довелось встретиться со стариком брамином, человеком чрезвычайно мудрым, очень остроумным и весьма ученым; вдобавок он был богат, а следовательно, особенно мудр, ибо, ни в чем не нуждаясь, мог никого не обманывать. Хозяйство его отлично вели три прекрасные женщины, всячески старавшиеся ему угождать; когда он не развлекался с ними, он погружался в размышления.

Неподалеку от его дома, весьма привлекательного, окруженного и украшенного прелестными садами, жила старуха индианка – набожная, глупая и бедная.

Однажды брамин сказал мне: «Я предпочел бы вовсе не появляться на свет». Я спросил у него – почему? Он ответил: «Я занимаюсь наукой сорок лет, и все эти сорок лет потрачены зря; я учу других, а сам в полном неведении; это так унизительно и противно, что жить мне невмоготу. Я родился, я живу во времени, а не знаю, что такое время; я нахожусь, как говорят мудрецы, в некоей точке между двумя вечностями, а не имею о вечности никакого представления. Я состою из некоего вещества; я мыслю, но никогда не мог уразуметь, что порождает мысль; я не ведаю, является ли присущее мне понимание просто способностью, подобной способности ходить, переваривать пищу, и мыслю ли я головою так же, как беру что-либо руками. Не только механизм моей мысли мне неизвестен, но скрыт от меня и механизм моих движений; я не ведаю, зачем я существую. Между тем мне изо дня в день задают вопросы на этот счет: приходится отвечать; ничего толкового я сказать не могу; я говорю много, но, сказав все это, смущаюсь, и мне становится стыдно перед самим собою.

Еще хуже, когда меня спрашивают, действительно ли Вишну порожден Брамой или оба они предвечны. Бог мне свидетель, я ничего не знаю на этот счет, да это и чувствуется в моих ответах. «Ах, глубокочтимый отче, – говорят мне, – объясните нам, почему зло наводнило землю». Я сам в таком же затруднении, как те, что задают мне этот вопрос: иной раз я говорю им, что все в мире прекрасно; но люди, разорившиеся и искалеченные во время войны, не верят этому, как и сам я не верю; я замыкаюсь в своем жилище, подавленный жаждой знания и собственным неведением. Я читаю наши древние писания, а они только сгущают тьму. Я обращаюсь к друзьям; они отвечают мне, что надо наслаждаться жизнью и пренебрегать людьми; другим кажется, будто они что-то знают, – эти блуждают в каких-то нелепых умозаключениях; все это усугубляет мучительное чувство, владеющее мною. Иной раз я готов впасть в отчаяние при мысли, что после стольких исканий я не знаю, ни откуда я появился, ни что я такое, ни куда я иду, ни что со мною станется».

Состояние этого человека повергло меня в истинную скорбь; невозможно было бы найти другого, столь же разумного и достойного. Я понял, что чем светлее его разум и чем чувствительнее его сердце, тем он несчастнее.

В тот день я поговорил с женщиной, которая жила по соседству с ним; я спросил у нее: огорчала ее когда-нибудь мысль, что ей неизвестно, как устроена ее душа? Она даже не поняла моего вопроса: за всю свою жизнь она ни на минуту не задумывалась над загадками, которые терзали брамина; она всем сердцем верила в перевоплощения Вишну и считала себя счастливейшей женщиной в мире – только бы ей иногда удавалось добыть из Ганга немного воды для омовения.