Читать «Детдом для престарелых убийц» онлайн - страница 81

До закрытия пытался отвлечь себя от грустных мыслей своей любимой литературной хроникой.

На критику обыкновенно не отвечают, но в данном случае речь может быть не о критике, а просто о клевете… Беспринципным писателем или, что одно и то же, прохвостом я никогда не был.

А. П. Чехов, из письма В. М. Лаврову от 10 апреля 1890 года

…Как известно, П. Б. Струве, издатель и редактор «Русской мысли», отказался печатать заказанный ранее для журнала роман Андрея Белого «Петербург», усмотрев в нем «антигосударственную тенденцию».

«Русская мысль» на самом деле должна бы называться «Черносотенная мысль»… (В. И. Ленин в газете «Пролетарий» № 25 за март 1908 года), а «…г. Струве, как известно, начал с оппортунизма, с „критики Маркса”, а докатился в несколько лет до контрреволюционного буржуазного национал-либерализма…»

Выходит, Ленин заступился за Андрея Белого. А тот и не знал.

ИНТЕРНЕТ-ШОУ:

Мужик приходит домой ночью с бутылкой водки. Выпил рюмку и стал размышлять: «Есть Бог или нет?»

Через несколько минут выпил еще одну и опять: «Так все-таки есть Бог или нет?» Еще через некоторое время налил еще одну стопку и опять за свое: «Ну все-таки есть Бог или нет?»

И тут вдруг голос с неба: «Да нет меня, нет! Спи давай!»

Следующее послание от юного друга-поэта пришло недели через две после публикации в «Вечерке» моей статьи «Подземная река».

В тот день я подзадержался на работе.

Около двери в мою квартиру была лужа. Я вспомнил, что договорился встретиться с моим приятелем Р. К., чтобы поговорить насчет его работы внештатником в нашей газете. Он не застал меня и, чтобы я понял, кто приходил, оставил свою обычную визитную карточку – нассал под дверью. Сначала мы его за это били, а потом привыкли. В конце концов, никого не убил, не поджег, ничего не украл.

Хуже было с письмом от юного друга-поэта. Почтальон, видимо, вонзил его в дверную щель, а оно опрокинулось на пол. Естественно, в лужу, сделанную сукиным сыном Р. К.

Хорошо, что молодежь нынче не пишет чернилами, подумал я, обмыв кое-как письмо в ванной и пытаясь высушить его феном.

Письмо было послано как заказное, ценное, да еще и с уведомлением. Видимо, юный пиит искренне боялся, что оно вдруг, не дай бог, по каким-либо причинам не дойдет до меня.

Письмо, как и первое, было написано нервным, спешащим почерком.

«Добрый день, уважаемый Глеб Борисович!

Вы себе представить не можете, что значат для меня Ваши письма. Я горд и счастлив дружбой с таким человеком, как Вы. Ваши послания спасают меня от неизбежной скуки жизни в таком маленьком и глухом городишке, как наш.

Как всегда, я с большим интересом прочитал вашу очередную статью. Она посвящена, как я понял, в основном проблеме Добра и Зла, веры и неверия и их отражения в творчестве художника.

Вы извините, но мне кажется, что, когда Вы пишете о Боге, Вы, Глеб Борисович, богохульствуете, и, откровенно говоря, мне кажется, просто насмехаетесь над верой. Вот Вы говорите: „Зло побеждается познанием Зла… Предназначение Дьявола заключается в том, чтобы Зло не ушло из нашего мира. Чтобы оно передавалось как некий пароль, тайна, знание до пришествия того самого Антихриста. Сейчас на Земле огромное множество его тайных или явных носителей. Это так называемые одержимые злом, которых периодически сажают в тюрьму, в психушку, казнят или просто убивают без суда и следствия. Но Зло успевает перейти к кому-то другому, и дьявольская эстафета продолжается.

Добро и Зло – это сросшиеся головами близнецы. Разделить их – и они истекут кровью. Нашей, людской кровью… Есть Зло как преступление, есть Зло как философское понятие, а есть Зло как форма абсолютной свободы.

Достоевский сварил суп из топора Раскольникова и вот уже почти полтора века кормит им человечество, да так, что у Жана-Поля Сартра от этой похлебки даже «Тошнота» случилась…”

И наконец: „Бог существует, только он сам об этом, похоже, не знает… Человек – могила Бога, вырытая Дьяволом, или могила Дьявола, вырытая Богом. Кто мне сможет объяснить, какая здесь разница?”

Я! Я могу вам объяснить, какая здесь разница и что здесь происходит! Не кажется ли вам, Глеб Борисович, что Вы постоянно противоречите самому себе?

Не знаю, специально ли это вы делаете или же действительно являетесь столь противоречивой натурой, только вы вводите в заблуждение и запутываете своих читателей до состояния полной растерянности.

Вы говорите о новой системе ценностей, но ценности не могут быть новыми или старыми. Ценности могут быть вечными, или их вовсе нет. Вы со своим нигилизмом забрались так высоко в горы, что в том разряженном воздухе идеальной свободы никто, кроме вас, жить не сможет.

В таком случае банальный вопрос: зачем вообще нужно творчество? Чтобы выпячивать свою индивидуальность, вставать в позу бунтаря-одиночки, пишущего как бы только для себя?..»