Читать «Кентавр в саду» онлайн - страница 74

Я встречал ее в аэропорту. При виде старушки, одетой в черное, прижимающей к груди пакетик (с едой, как я узнал потом), растерянно озиравшейся в толпе вечно спешащих куда-то жителей Сан-Паулу, у меня сжалось сердце. Сможет ли она принять роды? Но когда мы с ней приехали домой, впечатление мое резко изменилось. Как только я познакомил ее с Титой, она отложила в сторону свой пакет, засучила рукава: раздевайся, милая, и ложись. Немного испугавшись поначалу ее лошадиных ног (я уже и позабыла, какие вы из себя), повитуха умело и уверенно осмотрела Титу. Время еще не подошло, сказала она. Через недельку где-то. А ребенок нормальный, спросил я. Она не ответила, сделала вид, что не слышит. Будь, что Господь решил, вздохнул я.

Паулу поднимал меня на смех: где это видано, чтобы будущий папаша так переживал. И правда: я поселил старую повитуху в комнату, смежную с нашей спальней, и бросался за ней, стоило Тите застонать. Успокойся, Ге-дали, говорила мне сонная старуха – она спала целыми днями. Я же тебе сказала, что еще рано.

Однажды ночью Тита проснулась от сильной пульсирующей боли. Я пошел за повитухой, но она сама уже встала, оделась и была настороже: вот теперь, Гедали, время пришло. Идем. Ты мне поможешь.

С трудом сдерживая волнение, я смотрел, как показывается головка ребенка, потом тело, наконец – ноги. Нормальные. Нормальные. Он нормальный, дона Ортензия, спрашивал я, ребенок нормальный? Ясное дело, нормальный, ворчала старуха, обрезая пуповину, нормальный, хороший мальчик. А почему бы ему и не быть нормальным? По-твоему, все родятся с лошадиными копытами?

Вдруг она замолчала и с удивлением уставилась на меня: да ведь у тебя было четыре ноги, Гедали, две-то куда девались? Меня оперировали, сказал я, потом расскажу, а пока, Бога ради, займитесь ребенком.

Она дала мне его на руки – какой же это был красивый младенец. Тита смотрела на меня и улыбалась, обессилевшая, но счастливая. Повитуха осмотрела живот. Он все еще был большим. Эге, сказала она, да там еще что-то есть.

Еще что-то? Я смотрел на нее в тревоге. Что еще? Что еще оттуда появится? Копыта? Лошадиное брюхо?

(Сцена: Тита лежит на кровати, на измазанных кровью простынях, ноги в стороны, повитуха щупает ей живот, нахмурившись, и бормочет что-то непонятное; я прислонился к стене, чтобы не упасть, потому что уже теряю сознание.)

Я взял себя в руки. Сделал глубокий вдох. Если это лошадиное туловище, подумал я, забью его до смерти палкой, даже если оно будет подавать признаки жизни, даже если ноги будут шевелиться. Забью палкой и сожгу.

Бот оно, сказала повитуха.

Показалась вторая головка, еще одно тело, руки и ноги. Еще один ребенок – и нормальный! Еще один мальчик: близнецы!