Читать «Правила одиночества» онлайн - страница 42
Самид Сахибович Агаев
Едва удерживаясь от смеха, Виталик сказал:
– Ну что же ты, Али? Уважил бы дядю, ты же комсомолец.
– А при чем здесь комсомол? – удивился Али.
– Комсомолец должен уважать старших, – назидательно сказал Виталик.
– Ара, пошел ты, – рассвирепел Али, – сам иди, своего дядю уважь.
– Но-но, – взвился Виталик, – я твоих родственников не трогаю.
Ссора нарастала, еще немного – и друзья сошлись бы в боевом клинче, но тут мимо прошел милиционер, и напряжение спало. Некоторое время стояли молча, затем Али при виде двух девушек, идущих мимо них, запел гнусавым голосом:
Девушки прыснули и ускорили шаг.
– О-о, – оживился, толкая локтем приятеля, Виталик, – Меджнун, кажется, ты имеешь успех. Твоя девичья фамилия не Омар Шариф?
– Нет, – сказал довольный Али, – моя фамилия Ален Делон, мистер Дарнагюль. Прошу любить и жаловать.
Друзья снялись с места и пошли за девушками. Через несколько метров они поравнялись с небольшим стеклянным кафе, из которого шел одуряющий запах жарившихся шашлыков. Али тяжело вздохнул и сказал:
– Когда-нибудь на этом месте я упаду в обморок.
– Ты что, голодный?
– Я постоянно голодный.
– Но ты же всегда съедаешь порцию каши Ислама!
– Мне таких порций надо десять, к тому же запах бараньего шашлыка даже сытого человека может свести с ума.
– Старик, я вообще не понимаю, как ты можешь думать о еде, когда мы идем за девицами.
– Хорошо тебе говорить, ты у дяди шашлык каждую неделю лопаешь, а я раз в полгода, когда на каникулы езжу домой.
– Попрошу без зависти.
– Мог бы и меня к дяде сводить.
– Я сам неловкость испытываю, когда к нему езжу, а ты хочешь, чтобы я тебя еще притащил.
– А что же ездишь, раз неловко?
– Голод, брат, не тетка.
– Это верно, в твоем случае, голод – дядька.
– Али, твоя какая, справа или слева? – спросил Виталик, желая сменить тему.
– Справа.
– Али, ты кем будешь работать, когда училище закончишь, штукатуром?
– Это еще почему?
– Ну, ты же на штукатура учишься.
– Штукатуром я не буду – между нами говоря, отец меня сюда отправил, чтобы от лишнего рта избавиться – здесь и кормят, и одевают целых три года. Выгодно.
– Я знаю, кем ты будешь.
– Кем?
– Обрезание будешь детям делать, ты же лезгин.
– Ну и что?
– Этим только лезгины занимаются.
– Ладно, не возражаю, только я с тебя начну, прямо сейчас.
– Опоздал. Я уже мусульманин.
– Как это, у тебя же мама русская, почему она допустила?
Из любви к папе, а он у меня азербайджанец. Правда, когда мы с мамой ездили к бабушке в деревню, на Урал, меня там окрестили в церкви, но папа об этом не знает – мама просила не говорить. А ты знаешь, какая у них любовь была! Я тебе не рассказывал? Они познакомились, когда папа в армии служил. Он сделал ей предложение и поехал на дембель, чтобы родителей подготовить. А ему запретили на ней жениться, потому что она была христианка. Папа сообщил об этом маме – то есть тогда она еще не была мамой – и стал думать, что делать дальше. Пока он думал, мама выучила родной язык отца и написала письмо его родителям на азербайджанском – и этим сразила их наповал, они разрешили.