Читать «Эпос хищника. Сборник» онлайн - страница 186

Она умерла. Удивительно, но мы никогда не ссорились. Как мы могли ссориться, если у нас полностью совпадали и вкусы и привычки? Мы понимали друг друга с полуслова и веселили знакомых, если, не сговариваясь, хором отвечали на вопросы. У нас были свои тайны и ритуалы, свой язык. Конечно мы называли друг друга уменьшительными названиями зверюшек. Мы были очень породистыми зверюшками, не какими-нибудь "рыбками", "котиками", "зайчиками" или совсем безыдейными "малышами".

Она умерла. У нее были удивительно пышные волосы почти метровой длины - к ней подходили на улицах парикмахерши, уговаривали срезать и продать. Когда волосы запутывались, я часами их распутывал, боясь порвать хоть один волосок - это занятие нам очень нравилось. У нее были стильные клёши и хипповские фенечки на руках. Мы объехали автостопом всю Европу. Мы пили абсент в Праге и курили марихуанну в Амстердаме. Мы ночевали в нашей маленькой палатке, залезая в один спальник на обочинах немецких автобанов и французских железных дорог. Мы слышали крики сов в польской дубраве и боялись утреннего комбайна на австрийском кукурузном поле. Мы искренне верили, что так будет всегда. Женщине, с которой я сейчас живу, нельзя рассказывать об этом - она лишь удивленно поднимет брови: а как вы жили без удобств? Она, в общем, неплохая женщина, она довольна своей жизнью с перспективным журналистом, хотя и не интересуется моей работой. Она читает журналы мод, мечтает водить собственную иномарку и летать зимой с каким-нибудь мужчиной на Канары - например со мной.

Она умерла. До последнего мига она так и не узнала, что умирает. Я не знаю, когда это произошло, не знаю даже, где похоронено ее тело. Я знаю одно - мать вашу еб, та женщина, с которой я живу, никогда не сможет мне ее заменить, пусть даже она похожа чертами лица, пусть у нее такое же имя, фамилия и номер паспорта…

 9 сентября 2000, Москва (Опалиха)

МАСЛО

Вадим Петрович выдернул из пачки новый лист белоснежной бумаги и занес над ним маркер, как нож. Бумага лежала на столе, готовая к своей участи. Заныла печень. Вадим Петрович отшвырнул маркер, положил на лист громадную желтоватую пятерню, секунду помедлил, а затем резко скомкал листок и щелчком отправил его на пол. Там уже лежало несколько десятков белых комков. Вадим Петрович долго смотрел на них.

– Вот! Буттер! - наконец провозгласил он в тишине кабинета, вынул носовой платок и бережно протер лысину. - Буттер! Очень хорошо.

Он деловито взял маркер, выдернул из пачки новый лист, но замер.

– Хрен там, - сказал Вадим Петрович. - Не поймут. Русское надо. Надо-надо-надо… - Он постучал маркером по листку, - Василек! Бред. Лесное! С какой радости? Луговое! Опять. Йо-о-оханный… - Вадим Петрович натужно потер мясистыми пальцами багровые пульсирующие виски. - Надо что-то новое. "Новое"!