Читать «Летописи Святых земель» онлайн - страница 296

– Хочешь, я соблазню тебя тем же самым, Эринто? – спросила она глуховатым голосом. – Ты тоже вряд ли устоишь, поверь. Хочешь? Это недолго. Это действует быстро, очень быстро…

– Хочу. Мне интересно, до каких же пределов простирается твое совершенство? Я жду! – Он опустил лютню на пол.

– Хорошо… – Она сняла с головы корону и поставила ее на подоконник. Корона звякнула, как медный горшок. Потом она, поиграв пальцами возле висков, схватила парик и с силой сдернула его.

Под ним оказались короткие, как у школяра, волосы. Беатрикс встряхнула головой, и они покорно разлетелись, обкромсанные, тусклые, жалкие рядом с пурпуром и золотом ее облачения.

Эринто отшатнулся.

Тогда, с мученической гримасой, она рванула шемизетку надвое – с мелким треском посыпались и раскатились жемчужинки, золотые звенья. Открыв крестообразный ожог на груди и рубцы от ударов плетью, она вильнула плечами, воротник заломился, платье сползло,

Затем она сняла странную перчатку и поднесла к его глазам правую руку как для поцелуя.

Кисть на ней повисла. Пальцы были полусогнуты и неподвижны. На искривленном запястье зияла темная поперечная рана.

Дрожа всем телом, Эринто подставил под эту руку свои ладони и смотрел, смотрел, не веря… Потом тихонько коснулся скрюченных пальцев.

– Они шевелятся, – едва слышно прошелестел голос возле его уха, – плохо пока, но шевелятся. Сухожилие все-таки не задето.

Эринто стиснул губы, сдерживая рыдания, но слезы все равно закапали на искалеченную руку в его ладонях. Беатрикс стояла, обнажив из-под платья увечья, и казалось, что с нее полусодрана кожа, а не это пышное одеяние.

– Они правда шевелятся, правда… Вот… – Пальцы слегка, словно в судороге, дернулись и снова застыли.

Эринто плакал, порывисто вдыхая сквозь стиснутые зубы и стараясь не всхлипывать.

– Пойдем, здесь холодно, пойдем. – Она потянула его в теплую, душистую темноту.

– Сядь сюда. Мне надо сменить платье. – Она запалила от свечи канделябр. Тускло проступил ряд тесных смежных комнаток, в одной из них на соломенном болване было распялено желто-лиловое платье с маленьким вырезом.

– Только не смотри на меня…

– От слез я все равно ничего не вижу. Он отвернулся, плечи его сотрясались. Сквозь гул в ушах слышались тихие голоса, тихие стуки, шаги, плеск. Потом придушенный вскрик и стон. Он похолодел, обернулся. В третьей или четвертой от него комнате Беатрикс сидела в кресле одетая, и голова ее клонилась вперед. Невысокая служанка обмахивала ее краем своей юбки… Он отвернулся снова.

Через некоторое время почувствовал прикосновение к своему плечу… На ней был высокий убор – изогнутый валик из парчи, излюбленный жеманными придворными дамами. Странно, что ей он тоже был к лицу.

– Я забыла корону на подоконнике, – сказала она, улыбнувшись одной стороной рта, словно и не замечала его слез, – и надо вернуться туда. Гости ждут и… Хотя погоди. Я не могу удержаться. Еще одна комната. И последнее из обольщений.

Она привела его к портрету Фрели: из густой, но нестрашной тьмы Фрели глядел искоса, беспечно. На холсте он был как живой – глаза блестели переменчиво, оливковый шелк одежд переливался, тускнея, когда отводили свечу. Беатрикс опустила веки.