Читать «Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 2» онлайн - страница 69
Мурасаки Сикибу
Стыдясь своего зеленого платья, он пребывал в крайне дурном расположении духа и почти не показывался во Дворце, однако сегодня все же решил поехать туда, тем более что на празднике Госэти разрешалось присутствовать в носи, которое могло быть любого цвета. Несмотря на почти детскую нежность лица, юноша казался старше своих лет и держался довольно уверенно. Государь благоволил к нему, да и при дворе его значение было довольно высоко, чего мало кому удается достичь в столь юном возрасте.
Во время церемонии представления ко двору все танцовщицы показали себя с лучшей стороны, и трудно было кому-то отдать предпочтение. Однако многие сочли возможным особо выделить благородных девиц из домов Великого министра и Адзэти-но дайнагона.
Сказать, кто из них прекраснее, было почти невозможно. Но, пожалуй, дочь Корэмицу все же превосходила соперницу. В ее красоте было что-то гордое, величавое и вместе с тем милое до очарования. Одетая с восхитительным изяществом и убранная сообразно требованиям современного вкуса, она казалась гораздо выше своего звания, и придворные наперебой восхваляли ее достоинства.
Своеобразие нынешнего празднества заключалось в том, что танцовщицы были немного старше, чем полагается. Любуясь ими, Великий министр невольно вспомнил деву Госэти, которая так восхитила его когда-то. И вот в день Дракона, в сумерках, отправил ей письмо. Нетрудно себе представить его содержание:
Перебирая в памяти луны и годы, с тех пор протекшие, Гэндзи не сумел справиться с волнением и написал это письмо, которое, разумеется, растрогало женщину, но, увы, не напрасно ли?..
Она выбрала узорчатую бумагу, которая, будучи того же синего цвета, что и платья танцовщиц Госэти, как нельзя лучше подходила к случаю, и, нарочно изменив почерк, написала эти несколько строк изящной скорописью, с переходами в тональности туши – от густо-черной к тающе-бледной, еле уловимой глазом. От женщины ее ранга лучшего и ожидать было невозможно.
Сын Великого министра, плененный красотой юной танцовщицы, томился тайным желанием снова увидеть ее, но, избегая короткости, она старалась держать его в отдалении, а поскольку юноша был еще слишком робок, ему оставалось только вздыхать. А надо сказать, что девушка весьма ему по душе пришлась и у него даже возникла надежда, что она поможет ему утешиться и примириться с потерей той, другой, которая, наверное, и думать о нем забыла.
Предполагалось, что танцовщицы, оставшись во Дворце, незамедлительно приступят к придворным обязанностям, но после церемонии представления они разъехались по отчим домам, откуда дочь правителя Оми отправилась на Священное омовение в Карасаки, а дочь правителя Цу – в Нанива, причем каждая постаралась затмить соперницу пышностью свиты. Адзэти-но дайнагон еще раз подтвердил свою готовность отдать дочь на службу во Дворец. Саэмон-но ками навлек на себя всеобщее осуждение тем, что представил ко двору девицу, недостойную принимать участие в столь значительной церемонии, но в конце концов ее тоже оставили во Дворце.