Читать «Заклинатель дождя» онлайн - страница 28

– Кого ждем? – недовольно пробурчала вахтерша. – Давай, девка, шевелись, не копи очередь!

Елизавета Андреевна отошла в сторону. «Боже мой, что же я делаю? Ведь помню, помню этот свой проклятый номер!» В узкое горло проходной медленно вливалась серая толпа. Елизавета Андреевна покорно встала в конец очереди, последние мгновения продолжая наслаждаться ускользающими воспоминаниями.

Почти перед самым отъездом за билет до Сургута они купили у загулявшего «на югах» нефтяника видавший виды магнитофон «Ритм» вместе с одной единственной кассетой, зато с самыми популярными советскими песнями. Теперь, встречая на море рассвет и провожая закат, Никита включал для нее «Дорогу к морю», которую именовал гимном своей любви. И над багряными красками рассыпающихся у берега волн разносилось:

Мне для счастья надоБыть с тобою рядом,Чтобы видеть мог яБлеск твоих зеленых глаз…

– Что, дорогуша, вспомнила номер? – вахтерша с подозрением посмотрела на ее легкую улыбку и беззаботное лицо. – Пьяная, что ли? Али как?

– Сейчас, сейчас… Мой номер «12-13», – опомнилась Елизавета. – Большое спасибо!

Получив пропуск, поспешила в административный корпус, отгоняя далекие, почти нереальные воспоминания. Шла по узеньким, вымощенным еще монастырской братией дорожкам. «На камень, на камушек, по камню, за камушек». Словно в детском саду повторяла считалочку, стараясь попадать каблучками на серые булыжники. Но в голове неотступно звучали слова из магнитофона, спрятанного в песках пляжа для так и не случившегося второго романтического путешествия…

Глава 7

ПО ТУ СТОРОНУ ВРЕМЕНИ

Иван не любил уроки истории. Сам-то предмет интересен своей парадоксальностью с нарочито выпяченным принципом: за что боролись, на то и напоролись. Но школьные уроки просто невыносимы своей прямолинейностью и ограниченностью суждений. Он вспоминал отца, который на его вопрос о том, что такое история, как-то сказал: «История – театр, в котором идеология – декорации, события – программки, а люди – отрывные билеты». Прошло много лет, но, размышляя о временах и народах, Иван так и не нашел для себя лучшего определения…

Самым ненавистным учителем в школе, несомненно, являлась историчка – Эльза Петровна Мельникова, которую за глаза ученики звали «Гестапо». Она была существом неопределенного возраста, резкая в движениях, с истерикой в голосе. Френч, бесцветные глаза, глубоко посаженные на непропорционально вытянутом лице. Школьное прозвище может сказать о человеке больше, чем любая беспристрастная характеристика…

В этот апрельский день Иван пожалел, что явился на урок. Проходили «борьбу с церковью» в годы гражданской войны. «Гестапо» ненавидит все, связанное с религией, и даже его фамилию (Хр-рамов) произносит с нескрываемым отвращением. Значит, над ним снова «сильнее грянет буря». Представив себя в образе школьного буревестника, Иван саркастически улыбнулся: «Надо окончить чертов десятый класс. Буду молчать, как партизан. И точка».