Читать «Одинокому везде пустыня» онлайн - страница 14

- Как это? Кто? Почему?

- Кто? Царь. Другие политики из его окружения. Политики всегда мешают военным в их работе.

- Зачем?

- Ну это трудно сказать: то по глупости, то по дезинформации и наушничеству - по разным причинам. Поэтому великие полководцы, такие, как Александр Македонский, Цезарь, Ганнибал, никому не говорили о своих решениях, а принимали их как бы внезапно. Иногда делали вид, что советуются, а поступали наоборот. Наполеон тоже так делал, пока не попер на Россию,- ошибся. Теперь Гитлер ошибся.

- Так мы победим?! - восторженно спросила Сашенька.

- Безусловно, но какой ценой…

- Вы видите меня в первый раз, а говорите так смело? - удивленно сказала Сашенька.- А вдруг я стукачка?

- А чего мне бояться? Дальше фронта не пошлют, так я уже здесь. Так называемым органам все про меня известно - каждый чих. Когда я буду не нужен, меня ликвидируют, а пока я нужен.

- Вы так говорите о себе, что страшно делается!

- Да, говорю. Просто я устал дрожать за свою шкуру - как будет, так и будет. Я фаталист. Вы читали у Пушкина?

- У Лермонтова,- робко поправила Сашенька.- Это "Герой нашего времени".

- Точно! Ха-ха-ха! Дурею я с этой работой. А у вас в фельдшерской школе был хороший литератор! - Он взглянул на нее с неподдельным интересом.

- Да. У нас и хирурги были хорошие, и литераторы…

Они вышли из мелколесья в поле, широкое русское поле. Было тепло, тихо, солнышко отбрасывало из-за ветвей кружевные пятна.

Видимо, пан Раевский решил взять свое и начал тихим, но очень глубоким, красивым баритоном:

- Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора - Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны вечера… Где бодрый серп гулял и падал колос, Теперь уж пусто все - простор везде,- Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде. - Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь, И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле…

- закончила декламацию стихов Сашенька.

- Вот это сестрицу из Москвы прислали! - восхищенно глядя на Сашеньку, сказал Адам, взял ее руку, нежно поцеловал и уже не отпускал из своей руки.- Какая у вас была замечательная фельдшерская школа! Вы, может быть, и "Войну и мир" читали?

- Читала. Правда, войну мы с мамой иногда старались пропускать, а мир читали до буковки.

- И это правильно,- сказал Адам Сигизмундович.- В войне ничего интересного, убийство людей друг другом - это самое тупое, жестокое, самое бессмысленное, что только есть на свете. И кровь течет по нашим рукам, но иногда удается ее остановить, не дать ей всей уйти из человека. Я имею в виду конкретных людей, нашу работу хирургов.