Читать «Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов» онлайн - страница 423

Одни, большею частью чины Генерального Штаба, были настроены либерально. Они симпатизировали Гос. Думе, считали необходимым введение конституции. В их глазах (в интимных, конечно, беседах), Государь был лишь "полковник", не окончивший Академию Генерального Штаба, и, потому непригодный быть Верховным Главнокомандующим. Эту должность должен был занимать кто-либо из генералов. По их мнению, это было необходимое условие для успешного окончания войны, хотя они отлично знали, что всеми операциями руководит, конечно, Алексеев и что Государь является лишь символическим Верховным и помогает Алексееву и способствует успеху дела своим царским авторитетом.

ы

Другая часть штабного офицерства и генералитета, вообще, была предана Государю беззаветно, без критики и рассуждений. Однако, в порядке службы, перед революцией, все офицеры и генералы были верны Государю Императору по долгу присяги, исключая самого генерала Рузского. Рузский, узнав о подготовлявшемся государственном перевороте с отречением Государя, узнав до начала беспорядков, не предупредил о том Государя, хотя и мог то сделать непосредственно, как генерал-адъютант Его Величества и главнокомандующий.

Не предупредил таким же преступным образом, как не предупредили Государя его генерал-адъютанты Алексеев, Брусилов, Эверт.

Помимо традиционной честности солдатской, чем гордились наши отцы, деды и прадеды, эти генерал-адъютанты не чувствовали, не сознавали, к чему их обязывает это особенное звание по отношению к монарху.

Начавшаяся революция вскрыла настоящее лицо генерала Рузского. Получив 27 февраля телеграмму от Родзянко с просьбой поддержать перед Государем его ходатайство о сформировании нового правительства, Рузский в тот же день послал Государю депешу, в которой высказывал соображения, приведенные в главе 36, и говорил: "Позволяю себе думать, что, при существующих условиях, меры репрессий могут скорее обострить положение, чем дать необходимое удовлетворение".

С тех пор Рузский еще больше утвердился в мысли о необходимости идти на уступки. Исполняя в точности все полученные из Ставки приказания по командировке войск в Петроград, Рузский был против подавления революции вооруженной силой. Такого же мнения держался и его начальник штаба генерал Юрий Данилов. Оба генерала, рискуя на фронтах тысячами жизней честных воинов (а Ставка с генералом Даниловым погубила в свое время, благодаря оплошности, целый корпус Самсонова), по какому-то странному умозаключению, жалеют применить оружие против банд разнузданных бунтовщиков и щадят их.

Получив все указанные выше документы и сведения, Рузский решил доказать Его Величеству необходимость дарования ответственного министерства. Таково было настроение Рузского, когда, в 7 ч. 10 м., он входил в салон Государя Императора. Государь в черкеске, с кинжалом и с Георгием па груди, как всегда, встретил его спокойно и приветливо.

Выслушав краткий доклад о положении на фронте, Государь спокойно рассказал как его поезд задержали в Малой Вишере, как решили повернуть и проехать в Ц. Село через Псков.