Читать «Два билета в Вену» онлайн - страница 55

Ленка долго еще не могла уснуть. Но вот она снова оказалась в прошлом веке.

У печки, едва видимая в неверных отблесках огня, сидела худая старуха в темном платке на седой голове. Казалось, жар печи не в силах согреть ее старые кости: она то и дело зябко поводила плечами, кутаясь в большую шерстяную шаль. С трудом верилось, что когда-то кожа ее была молодой и свежей, походка – быстрой и легкой, глаза – озорнымии ясными. Скорее всего, она так и родилась сгорбленной старухой с морщинистым подслеповатым лицом. Хотя глаза эти все еще хранили ум и проницательность.

– Ты думаешь, голубушка, что коли я зябну, то помирать мне скоро? – посмотрела она в глаза Марусе. – А вот и нет. Не смотри, что я такая старая, я еще многих переживу. Сколько всего видывала на своем веку, и сколько мне предстоит увидеть! – Старуха провела рукой по лицу. – Да, Господь еще не скоро меня призовет к себе. Не удивляйся, я точно знаю, сколько мне еще жить. Многое вижу, чего другим неведомо. Я сразу любого человека распознаю, что у него в душе, что на сердце. Так вот, Маруся, – она одобрительным взглядом окинула ладную девичью фигурку в скромном сарафанчике. – Главное, душа у тебя чистая и сердце доброе.

Старуха внезапно замолчала, устремив взор на огонь в печи, на потрескивающие поленья. Маруся тоже хранила молчание. Через несколько минут Пелагея продолжила:

– Вчера я гадала, милая, на тебя гадала. Много сил на это дело ушло, вот меня и лиховадит. И мало хорошего я нагадала, а сказать тебе должна. Беда тебя подстерегает. Близкая беда. Бойся врага, он опасен, коварен и нет спасения от его козней.

– У меня нет врагов, бабушка, – спокойно отвечала Маруся, хотя лицо ее и побледнело. – Кому я могла навредить, чтобы у меня были враги?

– Красоте твоей завидуют. Нет для женщины богатства большего, нежели красота и доброта, нрав кроткий и сердце доброе. А у тебя все это есть. Вот за что ненавидит тебя лютой ненавистью твоя соперница.

– Соперница? Меня? – Маруся улыбнулась. – Путаете вы что-то, бабка Пелагея. У меня и парня-то нет, чтобы какая девка его ко мне ревновала да злое замышляла.

– Значит, есть, коли есть соперница, – продолжала настаивать на своем старуха. – А ты подумай хорошенько. Может, сердце твое что-то знает, а ты ему боишься поверить?

Маруся внезапно покраснела и смутилась.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала Пелагея. – Я же говорю, от меня ничего не скроешь. Нравится он тебе, вижу. Да и как не понравится? Человек хороший, с пониманием, и любит тебя.

– Правда, бабушка, любит? – не удержалась Маруся. – На самом деле любит? Не ради шалости?

– Он-то любит, да соперница у тебя злая. Замыслила она недоброе.

– Да кто же она? – шепотом спросила Маруся.

– Не знаю, коли знала бы, сказала. Но не тебе чета: платье дорогое, лицо ангельское, а душа – темная… Вот как есть вижу ее всю, а описать не могу, кто-то, должно, и меня заговорил. Колдовство какое темное против моего-то знания наслал. Да ты сама, поди, догадаешься, кто. И бойся ее: замышляет она тебя со свету сжить.

– Бог с тобой, бабушка! – перекрестилась Маруся. – Разве может женщина с ангельским лицом, вдорогом наряде такое замыслить? Если она из богатых, чего ей меня бояться? Не могу я с ней тягаться.