Читать «Джаханнам, или До встречи в Аду» онлайн - страница 325

Дверь в кабинет распахнулась, и на Халида обрушился град пуль. Двое в черном стреляли от бедра, высаживая магазин в неподвижное тело с полутора метров, и Даниле казалось, что он слышит мягкое чмоканье вонзающихся в мясо пуль. Спецназовцы опустошили магазины, и в комнату вбежали еще трое.

Теперь Халид был мертв, и тело его походило на решето. Баров и не думал, что в человеке бывает столько крови. Данила так никогда и не понял, кого хотел забрать с собой на тот свет умирающий чеченец: русского коммерсанта или русского офицера.

Спецназовцы били тело Халида ногами. Потом один из них расстегнул ширинку и начал мочиться прямо на лицо мертвого чеченца. В комнату влетел еще один человек и заорал голосом Яковенко:

– У кого тут перекур?

Данила лежал, полузакрыв глаза, и думал, что теперь его уже не убьют.

Он думал так примерно десять секунд.

Потом пол, на котором он лежал, вздрогнул, словно «Титаник», столкнувшийся с айсбергом. Вырванная взрывом дверь закувыркалась по комнате. За ней, как с осыпи, осела вниз стена, и Баров внезапно оказался лежащим на краю обрыва, из которого поднимался черно-красный дым. Рвануло снова, и потолок начал медленно осыпаться, роняя железные балки вперемешку с пластами цемента. Одна из таких балок рухнула рядом с Данилой, и последнее, что он видел, – безумные глаза Яковенко, выдергивающего его, как репку, из-под летящих вниз кусков кровельного железа.

* * *

Даниле Барову, президенту группы компаний «Логос», владельцу крупного банка, полудюжины российских химических заводов и угольного холдинга, снился страшный сон. Ему снилось, что на завод, захваченный им, пришли террористы и что Халид Хасаев – Халид, за смерть которого Данила заплатил почти столько же, сколько за свой новый особняк на Рублевке, – снова жив и снова нажимает курок, посылая в него пулю за пулей, а на руках у Халида сидит и отчаянно кричит девочка в белом кукольном платьице.

Данила открыл глаза и обнаружил, что лежит прямо на снегу, под небом, подведенным помадой пожара, и что снег под ним весь пропитан красным. Кто-то отодвинул хлопотавшую над ним медсестру, и Баров увидел в небе над собой человека с «Калашниковым». На запекшейся маске из камуфляжного крема, копоти и крови сияли сумасшедшие васильковые глаза: глаза человека, восемь лет назад спасшего его в Чечне.

– Привет, Данила, – сказал майор Яковенко, – я рад, что ты жив.

– Привет, майор, – отозвался Баров. – Я же тебе сказал, что ты еще вернешься на завод.

Майор оглянулся туда, где кончалась стрельба.

– Неплохая работа, – сказал Яковенко, – для коммерсанта, который так и не научился стрелять.

Медсестра наконец сдернула с Барова окровавленную рубашку. Данила перехватил ее руку, перевернулся на живот и зарылся в рубашку лицом. Ткань была пропитана кровью, как губка водой, и Данила, лизнув соленые нити, почувствовал, как кровь затекает ему под язык. Данила захватил рубашку зубами, кровь брызнула в рот томатным соком, и Данила внезапно подумал, что он никогда не пил в своей жизни ничего лучше.