Читать «Портреты словами» онлайн - страница 182

В Москве гастролировал ансамбль грузинской песни и пляски. Алексей Максимович узнал и просил Крючкова устроить «гастроль» ансамбля в Горках для Ролланов.

В Горки приехали человек двадцать пять грузин и гурийцев с руководителем. Они показали лучшее, что умели: то замедленные, то бурные, с кинжалами танцы, многоголосое пение и музыку на неведомых нам инструментах. Программа шла больше часа. Потом был устроен завтрак с грузинским вином. Алексей Максимович необычайно деликатно и, я бы сказала, элегантно держался на втором плане, предоставляя Роллану и Марии Павловне быть хозяевами «приема» и положения.

Пили вино, произносили изощренные тосты, пели здравицы и песни. Роллан сидел ошеломленный. Особенно его заинтересовали и восхитили песни гурийцев. Он даже сравнивал их мелодии и музыку с Бетховеном и говорил, что обязательно напишет об этом подробно и с доказательствами.

Вопрос о перевоспитании беспризорников и малолетних преступников волновал Алексея Максимовича. Он бывал в знаменитой Болшевской колонии. Когда приехал Ромен Роллан, Алексей Максимович решил пригласить болшевцев в Горки для показа их самодеятельности. Об их необычайном худруке Алексей Максимович уже много рассказывал мне. Крючков привез этого человека в Горки для осмотра дома, чтобы решить, где и как будет происходить концерт… Вошел невысокий человек, походка пружинистая, лет сорока пяти, рыжеволосый, рыжебородый (волосы вьются). Глаза серо-голубые, острые. Очень чист, и все аккуратно оправлено; никакой развязности – дело есть дело. Видимо, привык говорить немного и обдуманно. Крепкое рукопожатие и глаза в глаза. Когда Алексею Максимовичу кто-нибудь нравился, он так чарующе и почти влюбленно глядел, что приголубленные таким приемом люди начинали сразу чувствовать себя хорошо и уверенно. Липочка разливала чай. Начался разговор Алексея Максимовича с приехавшим. Я была вся внимание, так как знала, что в прошлом (не таком уж далеком) это был один из лучших в мире взломщиков сейфов. Теперь ему вполне доверяют, и вот он пьет чай у Горького. Алексей Максимович о многом его расспрашивает. Он охотно рассказывает – хорошим, культурным языком, толково и без позы. В ближайший праздничный день, часа в два, приехали на автобусах болшевцы. С ними приехал их шеф Погребинский – он явно волновался. Выступления проходили на огромной террасе второго этажа. У многих «артистов» чувствовался талант, увлеченность – у всех. Алексей Максимович, конечно, смахивал слезы, а Роллан смотрел на все не моргая. Объявлял номера и острил, как и полагается конферансье, наш знакомый специалист по сейфам. От волнения и расторопности у него взмокла рубашка. За ужином были выступления и вне программы. Все разбились на кружки: литература – вокруг Алексея Максимовича. Музыка – вокруг Роллана. Изо – около меня. Ребята увлекались, бурлили. Алексей Максимович смотрел на всех с любовью, на прощание сказал напутственное слово. Благодарил и выступавших и руководителей.