Читать «Опоздавшая молодежь» онлайн - страница 158

— Как справедливо заметил корреспондент, дальнейшая жизнь этого юноши в университете сулит ему мало радостей. Поэтому крайне желательно, чтобы вы написали правдивые статьи, лишенные каких-либо политических пристрастий. Нужно, чтобы о нем узнали правду. Мне бы хотелось, чтобы вы оградили его от возможных хулиганских выходок со стороны крикунов, спровоцированных «левыми» студентами. Необходимы именно правдивые статьи. Юноша ставит на карту свое будущее. Он рискует, предлагая открытый, честный бой. Я считаю, что именно такой юноша, смелый, полный духа самопожертвования, вырастет настоящим патриотом.

Я все больше проникался к себе лютой ненавистью. «Ну это уж слишком. Политикан чертов!» — думал я. Журналисты переводили взгляды и камеры с Савада на меня, с меня — на Савада.

— «За что юноша получил двести тысяч иен?» — такой вопрос, я думаю, вполне закономерен. Программа Общества сражающейся Японии, о которой он сообщил после известного инцидента, принципиально отличаясь от тактики борьбы, принятой Коммунистической партией Японии — обратите внимание, это видно и из нашей брошюры, — обладает, я думаю, достаточной разрушительной силой. Можно представить себе, что сведения о деятельности общества стоят того, чтобы уплатить за них двести тысяч иен. Итак, этот чек — ключ к инциденту, ключ к успеху работы Комиссии по вопросам образования.

— Студенту-репетитору, занимавшемуся с вашей дочерью в течение двух лет, вы вдруг в конце года выплачиваете крупную сумму. Согласитесь, двести тысяч — это слишком крупная сумма для репетитора. Вас не пугают такого рода обвинения? В первую очередь со стороны тех, кто захочет побольнее стукнуть этого бедного студента?

— Вам не кажется, что выплата такой суммы при вашей аргументации просто противоречит здравому смыслу?

— Здравому смыслу?! — вскричал рассвирепевший Тоёхико Савада. — То, что вы сейчас делаете, называется допрашивать наводящими вопросами. Вы ждете, что я, парируя, скажу: «А что тут плохого, если б я и заплатил этому юноше деньги за сведения, которые он сообщил?» Но я прошу верить мне: пока над ним не было учинено насилия, я не подозревал о существовании Общества сражающейся Японии.

— Не могли ли бы вы показать нам раны от пытки, которой вы подверглись? — раздался голос телеоператора, спокойно стоявшего несколько поодаль от остальных журналистов, плотно обступивших меня. — Я от телевидения.

Для нас этот вопрос не был неожиданным — мы продумали ответ и включили его в подготовленный нами спектакль, но все же на миг он залил мою грудь стыдом и отвращением. «Родители, братья, возлюбленные, друзья, я обнажаюсь не перед вами, — думал я, собрав все свое отчаяние, чтобы преодолеть ожидающий меня позор. — Перед любимыми, перед родными, на их глазах, полных доброты и сочувствия, разоблачаться, чтобы показать следы бесполезной пытки, стыдно и противно. Но я показываю свои безобразные шрамы врачам, чужим мне людям, и мне плевать на них…»