Читать «КОРПУС» онлайн - страница 27

Да, ему и в самом деле нечего тут оставлять. Что его связывает со здешним миром? Ситуация абсолютной свободы, когда Рубикон перейден, мосты сожжены и волком выть хочется. Ну ладно, по крайней мере, там он займется настоящим делом. Уж во всяком случае там не будет всей этой суетни, этих козьих потягушек, как сказал бы отец.

Все правильно. Не явись ему Старик – он, Сергей Латунин, так бы и торчал здесь, погруженный в мутную бессмыслицу, где все перемешалось – мятые черновики диссертации, сизый дымок из трубы крематория (тонкой струйкой в низкое равнодушное небо), немытые тарелки на кухонном столе, Ларискин торопливый звонок из Челябинска, тот гнусный вечер вторника и зыбкая стенка после их странного разговора, хотя, если разобраться, ничего странного нет, все просто как теорема Пифагора, лишь он, карась-идеалист, на что-то еще надеялся.

А грязь на брюках, липкая, издевательски-рыжая, которую утром, матерясь себе под нос, сдираешь облезлой щеткой! (И мозг, точно компьютер, отсчитывает секунды). И нужно успеть на автобус, который, впрочем, все равно проедет мимо, не останавливаясь, он не может открыть двери – так плотно утрамбовано в его душном нутре злое недоспавшее население. Или, для полноты картины, свинячие глазки Шефа над пухлыми щечками, его кривая, гаденькая улыбочка: "Мы сделаем соответствующие выводы, Сергей Петрович. И надо полагать, довольно скоро!" Так и хочется сказать в ответ: "Кто это мы? Вы же еще, слава Богу, не император, чтобы во множественном числе именоваться!" Но этого, разумеется, не скажешь, потому что, во-первых, бесполезно. А во-вторых, ты живешь по принципу: "Не тронь дерьмо – не завоняет." А потом еще этот сосед по лестничной клетке, говорят, майор оттуда, хотя как проверишь, они, оттудашние, формы не носят, но тем не менее сосет под ложечкой от его хитровато-дружелюбного взгляда, можно подумать, он знает о тебе больше, чем ты сам, но молчит со значением.

А бессонные ночи, слякоть за окном и противный вкус разгрызаемого димедрола, и утром от него муть в голове и тупая злость.

А дымок из трубы крематория таял в сером небе, и в голове точно магнитофонная лента прокручивалась: "Один. Один. Совсем один. Совсем один. Совсем. Один!" Почему-то на слово "один" выплывала рифма: "Иди!" Зачем идти, и куда?

Но росла гора немытой посуды на кухонном столе, и угрюмые рыжие тараканы шуршали по ночам, да так, что Сергей не мог уснуть, а иногда и шлепались на него с потолка, ползали по лицу. Наверное, они забирались и в его сны. Что было в этих снах, Сергей спросонья забывал, но видно, что-то уж очень скверное. Он просыпался среди ночи как ошпаренный, грыз димедрол, чтобы уснуть заново, провалиться в новый кошмар.

Странно, что он не начал пить. Впрочем, к водке его никогда особо не тянуло. Хотя в прошлый понедельник он все же налил себе полстакана. Все из-за этого типа, непонятно кому и зачем звонившего. Шестой час, сознание заполнено липкой паутиной, и назойливые телефонные звонки – как выстрелы. И пьяненький, совершенно незнакомый голос: "Ты чего же это, кореш, а? Торопись, Серый, пошевеливайся, заждались мы тебя…" Смех – и тут же коротенькие гудки отбоя. Вот тогда-то он и потащился на кухню, щелкнул выключателем и полез в холодильник, отыскивая припасенную на всякий пожарный бутылку. Руки у него тряслись как у заправского алкоголика, горлышко звякало о край стакана, а сам он тихо, тупо глядя перед собой, бормотал: "Нет, это все… Больше так нельзя… Некуда. Все, приехали", – а дальше уже что-то нечленораздельное.