Читать «Аргонавты Средневековья» онлайн - страница 25

Просторы чужие, чужие края

В IX–XIII вв. географическая осведомленность мусульман простиралась от Андалузии до Китая, от Абиссинии (Эфиопии) и страны зинджей (Занзибар) до Скандинавии. Общность арабоязычной культуры, паломничества в Мекку, успехи международной торговли определили грандиозный размах путешествий уже с первых веков мусульманского летоисчисления – хиджры (622). «Я так далеко заходил на Восток, что совершенно забывал о Западе; я настолько углублялся в страны Запада, что даже забывал название Востока» – говорил арабский путешественник и географ ал-Масуди.

Ислам предписывал властителям быть «гостелюбивыми» к чужеземцам, разносящим добрую славу: не запирать двери перед купцами и дервишами, очищать пути от грабителей. Иначе неминуем ущерб и казне и царству. Странствия, поощряемые Кораном, – это и путь к постижению красоты мироздания, и средство самопознания.

Лишь в странствиях себя мы познаем —Мы, как в тюрьму, заточены в свой дом.Пока таится в раковине жемчуг,Ему цены мы верной не найдем.

Сабир Термези

Любовь к путешествиям считали на Востоке неотделимой от благородной тяги к знаниям: прикованный к своему углу невежда не похож на истинного мужа.

Живешь в этом мире, тебе незнакомом,Расстаться не можешь ни с краем, ни с домом.Просторы чужие, чужие края —Скажи мне – зовут ли, манят ли тебя?Ты дома сидишь, весь зачах, лик твой бледен!Не знаешь ты мир – оттого-то и беден…

Авхеди Мерагаи

«Путешествуя, радуешь сердце, извлекаешь выгоды, видишь разные диковины, слышишь о чудесах, осматриваешь города, беседуешь с друзьями, расширяешь образование и познания, умножаешь богатство и состояние, знакомишься с людьми и испытываешь судьбу». Так писал и так жил «усладительнейший» поэт, шейх Муслихаддин Саади из Шираза (начало XIII в. – 1292). Он употребил 30 лет на изучение наук, 30 – на путешествия и 30 лет, избрав путь «мужа истины», – на размышления, созерцание и творчество. Поэт и странник исходил множество дорог от Кашгара и Индии до Азербайджана и Магриба. С места на место его гнала не только судьба бродячего дервиша – проповедника, который добывал пропитание своими наставлениями, но и ненасытная любознательность.

То вместе с паломниками он разделяет радости и горести пути в Мекку, то на дороге из Балха в Бамиян подвергается нападению разбойников, то держит речь перед «изнуренными, с огрубевшими сердцами» людьми в мечети Баальбека. Он вступает в диспуты с богословами Дамаска; на острове Киш в Персидском заливе коротает время в обществе купца, который владел складами в Туркестане и товарами в Хиндустане и собирался в Александрию, что на «Западном море»; в Басре слушает занятные истории о приключениях арабского ювелира, а в Диярбакыре гостит у какого-то полоумного старого богача. Покинув своих дамасских друзей, поэт «дружит со зверями» в иерусалимской пустыне. Там его захватывают в плен крестоносцы и отправляют рыть рвы в Триполи. Вельможа из Алеппо (Халеб) выкупает пленника за десять динаров и соединяет брачными узами со своей дочерью – женщиной «скверной, сварливой, непослушной и строптивой». В Йемене Саади хоронит единственного сына, в индийском городе Сомнатхе разоблачает уловки храмовых жрецов и спасается бегством.