Читать «Старушки и вечность» онлайн - страница 4

– Ну что, почнем бутылку? – не терпится Картошке. – Возражений нет?

И, допив третью рюмку, протягивает ее Пальчику, призывая мистера Эккерли последовать ее примеру. Пальчик не заставляет себя ждать и разливает виски.

– Да, кстати, – говорит она. – Напомните мне, когда будете уходить. У нас тоже есть для вас рождественский подарок. Маринованная тыква – ну просто объедение!

Маринованная тыква! Изумленный мистер Эккерли прямо онемел. Они намариновали тыкву! Милосердное небо! Ведь это все равно как во время ужасного, разрушительного землетрясения сидеть и вдевать нитку в игольное ушко. Или заряжать мышеловку на склоне извергающегося Везувия.

Частично придя наконец в себя после такой чудовищной несообразности, он стал подниматься.

– Если вы не возражаете, я, пожалуй, пойду.

– Э, нет, – отвечает ему Картошка. – Сначала выпейте виски. Как-никак идея ваша.

– Да, нельзя быть таким непоследовательным, – поддакивает Пальчик.

– Но мне в самом деле пора. Уже темно, а у меня еще столько…

– Темно? – удивляется Картошка. – Господи, да вы что, боитесь?

– Нет, нет. Я совершенно ничего не боюсь.

– Выпейте виски, прошу вас, – говорит ему Пальчик. Она сидит, понемножку прихлебывает из рюмочки, вся розово пламенея в свете свечи, и то и дело облизывается, как взволнованная собачка. – Вкусно необыкновенно.

– Я бы предпочел не смешивать, если можно, – уклоняется мистер Эккерли. – Я это плохо переношу.

– Поешьте вот кекса с сыром, – советует Картошка. – Кекс с сыром – превосходная закуска.

Мистер Эккерли отверг тошнотворную мысль о кексе с сыром и, покорившись, обреченно садится на место.

– Мы один раз напились совсем допьяну, помнишь, Картоша? – говорит Пальчик.

– Да, славно.

И так же славно, привольно раскатывается опять в убежище их дружный смех, повергая мистера Эккерли в совершенное недоумение.

– А когда проспались, смотрим, кинотеатра «Ритц» как не бывало, – вспоминает Картошка. – И одной стороны улицы Кромвеля, и всей фабрики Джонсона тоже как не бывало. И баптистской церкви. И железнодорожной станции. А мы даже и не слышали ничего. Верно, звезды нас в ту ночь хранили.

Мистеру Эккерли не приходит в голову ничего путного, что можно было бы сказать по поводу этого случая, рассказанного как эпизод из забавной рождественской пантомимы. В бомбоубежище снова звучит смех.

– Что я слышу? – вдруг встрепенулась Пальчик. – По-моему, это оркестр.

Все трое замолчали и прислушались. Пальчик открыла дверь, высунулась и замерла, как сеттер на стойке.

– Вызвездило, – докладывает она. – И да, это оркестр.

– Не закрывай дверь, – просит Картошка. – Мне нравится, когда слышно издалека.

При открытой двери в убежище холодно. По ступням мистера Эккерли и вверх до колен чувствительно тянет сквозняком. Не хватает только теперь простудиться насмерть. Чего проще.

– Играли «Шагайте с нами, воины Христовы», – говорит Пальчик. – А теперь перестали.

– Значит, идут сюда, – умозаключает Картошка. – Теперь, Пальчик, тебе, по-моему, как раз время сходить за подарками.

– Да-да, конечно. А сколько им дать? Пять шиллингов?