Читать «Пора волков» онлайн - страница 58

– Да ты не знаешь даже, что это такое.

У Матье перехватило горло. В мире, заполненном белизной, где доступное глазу пространство ограничивалось всего несколькими шагами, ему вдруг почудилось, что он – в тюрьме вместе с этой женщиной. Его будто принудили оставаться с ней, а в нем все больше крепла уверенность, что она совсем не такая, как другие.

Внезапно выражение черных глаз смягчилось, лицо молодой женщины разгладилось, и в голосе зазвучала бесконечная нежность. Она шагнула к Матье, подняла к нему улыбающееся лицо и спросила:

– Разве ты не был счастлив нынче ночью? Скажи, не был счастлив?

Она хотела поцеловать его, но какая-то сила, ему неподвластная, заставила Матье отпрянуть.

– Сгинь, – выкрикнул он… – Сгинь!

И бросился бежать сквозь сгущавшийся туман так быстро, как только мог, не оборачиваясь, не замечая, что старая холщовая сумка, куда он сунул бутылку и краюху хлеба, бьет его по боку.

13

Так мчался он до самого луга, где его ждали заступ и лопата. Туман к тому времени сгустился еще больше. Ветерок совсем стих, и мир, ограниченный видимым пространством, застыл в полной неподвижности. Пока Матье ступал по заиндевевшей траве, каждый шаг его сопровождался похрустыванием, но стоило ему остановиться, как его обступила гнетущая тишина. Только крики воронья да шум невидимых крыльев временами достигал его слуха. Даже лес, который Матье чувствовал где-то рядом, молчал, охваченный холодом, удерживавшим на тысячах ветвей мельчайшие капельки; обрастая инеем, они едва заметно тянули ветви вниз. Но хруста слышно больше не было, и вознице подумалось, что он, быть может, – единственное живое существо на сотни лье кругом. И, однако же, к нему придут живые и привезут повозку с мертвыми. И для этих мертвецов надо копать могилу.

Он снял куртку, повесил ее вместе с сумкой на крест, что поставил накануне, не спеша разметил ров, который надо вырыть, и принялся работать заступом. Холод не задубил еще влажную землю, и дело пойдет споро.

Голова при такой работе остается свободной, и перед мысленным взором Матье возникли глаза иезуита и Антуанетты. В нем словно происходило единоборство между ясными светлыми глазами и глазами женщины, то жестокими, то полными обещанья. Но теперь Матье равно боялся обоих. Разве отец Буасси простит ему грех с такой тварью? Неужто у этой женщины и вправду есть сверхчеловеческая власть вылечивать болезнь или насылать смерть? А может, надо было ему отказаться и не вешать на шею веточку омелы, – совсем как у его матери, которая носила образок с девой Марией? Но ежели теперь снять ее, – глядишь, чума враз и прихватит, как прихватила она беднягу Колена? А ну как ведьма следит за ним издали и, ежели узнает, что он сделал, мигом отомстит?

Здесь, несмотря на близость могил, где покоится столько людей, погребенных вместе со своей болезнью, Матье чувствовал себя далеко от чумы. Да и туман, отделявший его от мира, казалось, тоже был надежной защитой.

– Как холода постоят, тут и конец болезни. Это святой отец так сказал. А уж он-то знает.

Не прерывая работы, стремясь хоть немного рассеять тоскливое безмолвие, Матье заговорил вслух: