Читать «Семья Паскуаля Дуарте» онлайн - страница 12
Камило Хосе Села
– А как Росарио?
– Тебе лучше знать…
– Мне?
– Брось! Будто не знаешь!
– Откуда мне знать?
Он сказал это так серьезно, что иной подумал бы – человек в жизни не соврал; мне тяжело было говорить с ним о Росарио, вы меня понимаете.
Он похлестывал прутиком кусты чебреца.
– Ну, что ж, если хочешь знать, она жива-здорова! Ты хотел про это знать, верно?
– Послушай-ка, Щеголь! Я не баба, языком не треплю… Ты не дразни меня! Ты меня не дразни!
– А чем я тебя дразню? Что ты хочешь знать про Росарио? И что тебе за дело до Росарио? Сестра она тебе? Ну так что? А у нас с ней, коли на то пошло, любовь!
В словах он меня побивал, но дойди до дела, клянусь вам моими покойниками, я убил бы его раньше, чем он ко мне прикоснулся. Я решил – надо поостыть, потому что знал свой характер, да мужчинам и не подобает драться, если у одного ружье, а у другого нет.
– Послушай-ка, Щеголь, кончим этот разговор. Любовь? Ладно, пускай! Мне– то что?
Щеголь смеялся; похоже, он хотел драки.
– Знаешь, что скажу тебе?
– Ну.
– Если б ты гулял с моей сестрой, я б тебя убил!
Богу известно, что смолчать в тот день стоило мне здоровья, но я не хотел с ним драться, почему – не знаю. Меня удивило, что со мной так разговаривают: в деревне никто б не посмел сказать мне и половины того, что сказал он.
– А если увижу когда, что ты за мной ходишь, убью посреди площади при всем народе.
– Ну, это ты загнул!
– Заколю.
– Послушай-ка, Щеголь!..
С того дня засел у меня в боку шип и сидит до сих пор.
Почему я его сразу не вырвал, и сейчас не знаю. Прошло время, и в другой свой наезд к нам – новую лихорадку лечить – сестра мне рассказала, чем кончился тот разговор. Щеголь, зайдя вечером к Ньевес повидать Росарио, отозвал ее в сторону:
– А братец-то у тебя не мужчина, а тряпка!
– Услышит голос, жмется как заяц.
Сестра за меня вступилась, но что проку – он взял верх. Взял надо мной верх в единственном бою, где я был разбит, потому что отказался вести его своими средствами.
– Ладно, детка, поговорим о другом. Сколько у тебя?
– Восемь песет.
– Это все?
– Все. Что ты хочешь? Времена тяжелые!
Щеголь хлестал ее прутиком по лицу, пока не надоело. А потом:
– А братец-то у тебя не мужчина, а тряпка!
Сестра упросила меня ради ее здоровья остаться в деревне. Шип в боку как разбередили. Почему я его сразу не вырвал, и сейчас не знаю…
(4)
Вы извините меня за нескладный рассказ – то, что я иду в нем от человека, а не от порядка событий, заставляет меня скакать, будто саранчу под палками – из начала в конец и от конца к началу; но даже пиши я как угодно иначе, он все равно пыл бы нескладный по той причине, что я веду его как выходит и вздумается и не пытаюсь строить в виде романа – у меня б и не получилось, а главное, ему б вечно грозила опасность, что, начав говорить, я заговорюсь и так увязну и застряну, что не буду знать, как и выбраться. Над нами, как над всеми людьми, шли годы; жизнь в моем доме текла обычным путем, и, не желая присочинять, я мало что могу поведать вам о той поре, чего б вы не вообразили и сами.