Читать «Дорога шамана» онлайн - страница 393

ГЛАВА 24

ТОРЖЕСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ

В течение долгих недель я медленно и почти неохотно возвращался к жизни. Доктор Амикас признался мне, что мой случай чудесного исцеления оказался уникальным. Чума спеков привела к воспалению мозга, и я впал в кому. Нельзя сказать, что в один прекрасный миг я пришел в себя. Нет, я словно бы постепенно вплывал в реальность. Доктор был до крайности удивлен тем, что мне удалось выжить и уж тем более восстановить в полном объеме умственные способности. Когда я начал воспринимать окружающий мир, выяснилось, что меня перевели в удобную комнату, расположенную в гостевом крыле дядиного дома. Тем не менее добрый доктор часто приходил меня навестить. Мне кажется, он получал удовольствие от одного моего вида — еще бы, столь уверенная и полная победа среди множества поражений.

Сначала за мной ухаживала специально нанятая для этого сиделка. Она либо ничего не знала о происходящем, либо получила строжайшие инструкции не говорить мне ничего, что могло бы меня взволновать. Впрочем, прошло еще несколько дней, прежде чем я настолько пришел в себя, что начал беспокоиться о своей семье и друзьях. На все мои вопросы, озвучиваемые хриплым да к тому же еще и срывающимся шепотом, она неизменно отвечала, что мне не следует тревожиться, скоро я поправлюсь и сам все узнаю. Если бы у меня хватило сил подняться с постели, я бы, наверное, ее задушил.

Но у меня ничего не получалось. Ноги и руки перестали мне подчиняться, я даже говорил с огромным трудом. Во время одного из визитов доктора мне удалось поведать ему о терзавших меня страхах. Он сочувственно потрепал меня по руке и сказал, что мне еще повезло, поскольку после такого тяжелого воспаления мозга некоторые люди становились дурачками. Он посоветовал мне работать над своей речью, например читать вслух или декламировать стихи. Но, к сожалению, по большей части мне приходилось иметь дело исключительно с сиделкой.

С дядей я виделся редко. Если учесть, сколько неприятностей я принес в его жизнь, оставалось удивляться, что он вообще принял меня в своем доме. Тетя не навестила меня ни разу. Визиты дяди Сеферта были короткими, но я не мог его за это винить. Он был неизменно добр ко мне, но на его лице появились новые морщины — импульсивное поведение Эпини дорого ему стоило, он явно стал плохо спать, снедаемый тревогой. Так что я держал свои сомнения при себе. У дяди хватало других проблем.

Я не стал рассказывать ему, что меня выгнали и как только ко мне вернутся силы, я сяду на Гордеца и отправлюсь домой. Несколько раз я порывался написать отцу, но мой почерк стал похож на каракули ребенка или немощного старика, не способного держать в руке перо, к тому же пальцы уставали еще до того, как мне удавалось внятно изложить причины моих несчастий. Сиделка часто наставительно повторяла, что я должен надеяться на будущее — ведь добрый бог не зря сохранил мне жизнь, но очень часто у меня возникало ощущение, что, оставив меня в живых, добрый бог сыграл со мной самую жестокую шутку из всех возможных. Всякий раз, когда я пытался заглянуть вперед, меня охватывала тоска. Что теперь со мной будет, ведь я сам безнадежно испортил свою жизнь?