Читать «Мечи с севера» онлайн - страница 15

Булгары повели Харальда прочь, подталкивая его копьями. Набежали еще булгары, стали теснить северян. Один из булгарских начальников крикнул:

– Попробуете помочь этому кабану – выколем ему глаза. Слепым будет. Поняли?

– Это с ним так и так сделают за то, что сбил спесь с Маниака, – мрачно шепнул Эйстейн.

Булгары отвели Харальда в переулок возле Форума Константина, где стояли в ряд каменные хлева для предназначенных на убой свирепых быков. Хлева эти были без окон, с толстыми крепкими дверьми. В одну из этих построек, самую низкую и темную, Харальда и затолкали, немилосердно тыкая копьями. Прежде чем за ним закрыли дверь, он повернулся и громко сказал:

– А где же наш малыш Маниак? Скажите ему, чтобы почистил свой плащ, прежде чем отправиться завтра на парад. Негоже военачальнику показывать прилюдно, до чего ему жаль самого себя.

Один из булгар ткнул Харальда древком копья в шею. Он упал лицом вниз, и кромешная тьма накрыла его.

ХАРАЛЬДОВА ПЕСНЬ

Это была далеко не лучшая ночь в жизни Харальда. Его темница оказалась душной и вонючей, где-то в темноте все время жужжала муха. Но больше всего он страдал от тесноты: там было недостаточно места, чтобы великан мог вытянуться в полный рост, и ему приходилось лежать скрючившись.

Потирая ушибленную шею, Харальд пожалел, что не успел разглядеть лицо ударившего его булгара. Потом вдруг подумал, что ему, наверное, вообще больше никого не придется увидеть. За недели, проведенные в Миклагарде, он много слышал о том, как в Византии ослепляют людей. Обычно это делалось на Ипподроме при большом стечении народа. Кусок раскаленного железа подносили близко-близко к глазам, но не дотрагивались до них: ромеи считали, что нельзя лишать человека какой-либо части тела, так как в Судный день он должен целым восстать из мертвых.

Харальд принялся размышлять о том, что за странный народ эти византийцы. Живя в своем маленьком затхлом мирке, они почему-то исполнены чувства собственной значимости и убеждены в том, что их подход ко всему на свете единственно верный.

«Интересно, сколько их, ромеев? – подумал он. – Не может быть, чтобы очень много, а то им не пришлось бы нанимать в свою армию воинов из Италии, Франции, Англии, Дании, Норвегии, Швеции и даже из турецких земель».

Ему вспомнилось многое из виденного в странствиях. Вот князь Ярослав и златовласая, совсем еще юная Елизавета с доверчиво сидящей у нее на руке говорящей птичкой. Вот Ульв и Халльдор, вот его новые друзья, Эйстейн и Гирик. Потом он вернулся мыслями к своему сводному брату Олаву, великому человеку, который так нежно заботился о нем до самой гибели в битве при Стиклестаде. Ему вдруг показалось, что Олав здесь, с ним, в душной темнице, и от того она наполнилась ярким светом.

«Что это ты приуныл, братишка? – спросил Олав. – Раньше, когда мы были вместе, ты никогда не унывал. Не робей, Харальд, все не так безнадежно, как кажется. Ты отлично слагаешь песни. Теперь самое время этим заняться. Тогда ожидание не покажется тебе таким тягостным».