Читать «Алая линия» онлайн - страница 53

Яков Михайлович Свет

Его спутник, чернобородый рыцарь в берете, надвинутом на самые брови, отрекомендовался очень невнятно:

– Пасеко, Пачеко, Парехо.

Любое из этих трех имен могло быть истинным, но дону Лопе все они показались ложными.

Подали долгожданную гусятину. Принесли вино. Дон Лопе и его гости сели за стол.

Поговорили о дурных дорогах. О дождях. О видах на урожай. Подняли бокалы и выпили за короля Жуана (тост дона Лопе) и за королеву Изабеллу и ее царственного супруга (тост дона Руи).

«Мне их прощупывать все же легче, чем им меня, – думал дон Лопе, осушая довольно объемистые бокалы. – Они не знают, куда я направляюсь, а мне известно, что они оба спешат в Барселону и, стало быть, везут какие-то письма нашим королям от короля Жуана».

Между тем Пасеко, Пачеко или Парехо, пил за двоих и все время подливал вино дону Лопе. И при этом молчал как рыба.

Гуся съели, обглодали и обсосали все косточки. А затем гости тепло распрощались с доном Лопе. Чернобородый пропустил вперед дона Руи, на секунду задержался в дверях и сказал:

– Счастливого пути, дон Лопе де Эррера. Король Жуан ждет вас в Лисабоне…

Дон Лопе смахнул со стола объедки, между двумя винными лужицами вместил пять листов бумаги и, не переводя дыхания, написал пять писем: в Толедо, Куэнку, Валенсию, Таррагону и Барселону.

Местным властям и королеве он сообщал все приметы дона Руи и дона Пасеко-Пачеко-Парехо. И в обгон таинственных португальцев в полночь с 26 на 27 апреля из Талаверы помчался на восток курьер с этими указующими письмами.

Но странное дело: через Толедо, Куэнку, Валенсию и Таррагону в последние дни апреля проследовал старик со шрамом на лбу. Однако с ним не было чернобородого спутника. Черная борода исчезла бесследно.

Человек с гладко выбритым подбородком и в лекарской шапочке, надвинутой на самые брови, утром 29 апреля спешился с облезлого мула у таверны «Золотой петух» в Триане, заречном пригороде Севильи.

Борода вон – десять лет с плеч, – и путник этот был лет на десять моложе молчаливого португальца из Талаверы. И если верить бумагам, в Триану прибыл не Пасеко, не Пачеко и не Парехо, а га-лиссийский аптекарь Педро Прадо. А галиссийцы – соседи португальцев, и вполне понятно, что этот заезжий аптекарь так твердо выговаривал кастильские слова и что порой его речь звучала гулко и звонко, совсем на лисабонский манер.

Дон Лопе без дальнейших происшествий добрался до Лисабона. Шила в мешке не утаишь, и слухи о большой флотилии, которую Франсиско Алмейда должен повести на запад, к землям, недавно открытым адмиралом Колумбом, гуляли по всему Лисабону.

Дошли они и до дона Лопе. И, отправляясь во дворец в день, назначенный ему для первой беседы с королем Жуаном, дон Лопе еще раз освежил в своей памяти наставления доньи Изабеллы.

«Нам, – говорила она дону Лопе, – надо любой ценой выиграть время. К концу лета адмирал Колумб поведет на запад новую флотилию. До сентября осталось четыре месяца. Постарайтесь же связать королю Жуану руки, сделайте все, чтобы он не смог ни в мае, ни в июне, ни в июле, ни в августе послать свои корабли к островам, которые открыл адмирал. Конечно, можно и пригрозить королю войной, но этим мы откроем ему свои карты. Ведь ясно: раз мы готовы обнажить меч ради этих заморских земель, то они для нас дороже зеницы ока. А если так, то он постарается нас опередить и обязательно, пока суд да дело, пошлет корабли на Кубу и Эспань-олу. Так не лучше ли внушить королю Жуану, что мы готовы не только начать переговоры, но и уступить ему кое в чем, если он докажет свои права…»