Читать «Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II — Николай II» онлайн - страница 503

Требовалось без ущемления имущественного интереса других создать финансовые и административные рычаги для обустройства крестьян, для подъема агрокультуры, развития современных способов хозяйствования. Тогда и потом много говорили о том, что нежелание царя покуситься на латифундии диктовалось тем, что он защищал лишь «интересы помещиков». Но царь стоял на страже основополагающего государственного принципа, что в условиях России, где в народной среде были очень сильны уравнительно-общинные настроения, являлось залогом постепенного реформирования, а не разрушения. Николай II относился к числу немногочисленных сторонников первого министра. Если бы не поддержка монархом Петра Столыпина, то главе кабинета не только бы не удалось осуществлять намеченное, идя против течения, но и самого бы его просто не было бы на втором по важности посту в империи.

«Сильный премьер» находился на своем посту более пяти лет, и почти все это время вокруг его персоны циркулировали слухи и предположения самого нелицеприятного свойства. О нем судили и рядили все кому не лень; его обвиняли во всевозможных грехах и провинностях — от скудоумия до казнокрадства. Причем об этом шушукались не только в гостиных, в кругу «своих», оскорбительные намеки и ярлыки сыпались с трибуны Государственной Думы и со страниц столичных газет. И чуть ли не каждую неделю предрекали «падение кабинета». Так как «падения» все никак не происходило, то сочиняли всякие другие небылицы. Очень распространенной была, например, такая: царь с трудом выносит первого министра, но боится его и не решается отправить в отставку.

Когда же 1 сентября 1911 г. в результате халатности, безответственности и головотяпства некоторых чинов полиции в Киевском театре на Петра Столыпина было совершено покушение и он вскоре скончался, то тут же началась настоящая вакханалия версий и предположений. Тот факт, что террорист некоторое время являлся платным информатором полиции, разогревал воображение. Говорили и писали невесть что. Некоторые в пылу разоблачительного угара намекали даже на возможность причастности к убийству самых высокопоставленных лиц. Потом уже, когда пала монархия, ретивые разоблачители царизма договорились до того, что тот роковой выстрел якобы прозвучал с молчаливого благословения самого царя! Ни одного факта, ни одного документа в пользу подобного утверждения никогда не было приведено, так как их просто не существовало.

Николая II трудно причислить к разряду убежденных реформаторов, но его и несправедливо относить (как это часто делается) к числу политических ретроградов, стремившихся не допустить никаких нововведений. Он обладал одним очень ценным качеством для политика: умел принимать новые реальности даже в тех случаях, когда они не соответствовали его собственным представлениям. Во имя высших интересов он находил мужество переступить через собственное «я», хотя это давалось с большим трудом. Так было в 1905 г., когда он пошел на издание Манифеста 17 октября, так было в период учреждения и существования Государственной Думы, так было и 2 марта 1917 г., когда во имя блага России он перечеркнул собственную судьбу и жизнь.