Читать «Одинокий эльф» онлайн - страница 3
Роберт Энтони Сальваторе
Толпа собравшихся взорвалась дружным громовым ревом, а возбужденная Цинка, вцепившись в одного из орков, притянула его к себе и поцеловала, откровенно предлагая себя как особое благословение Груумша.
Однако Обальд, обхватив ее могучей рукой, рывком привлек к себе, после чего рев толпы стал просто оглушительным.
И лишь Ульгрен, глядя с улыбкой, как отец тащит шаманку к поруганной статуе божества, не кричал. Он думал о том, как сильно вырастет его наследство в ближайшем будущем.
Ведь не будет же Обальд, в конце концов, жить вечно.
А если даже он и заживется на этом свете, Ульгрен что-нибудь придумает.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Я всё делал правильно. С того самого момента, когда покинул Мензоберранзан, я сверял каждый свой шаг с внутренним ощущением того, что есть благо, а что — зло, где эгоизм, а где единение и товарищество. Даже ошибки, которые у меня, как и у всякого, были, я делал из-за неверного понимания или собственной слабости, но никогда не оставался глух к своей совести. Ведь именно она — тот голос, что приближает нас к богам, в которых мы верим, к нашим надеждам и мечтам, к нашим представлениям о рае.
Я всегда прислушивался к голосу совести, но, боюсь, она меня подвела.
Я все делал правильно, но Эллифейн тем не менее больше нет, а ее смерть стала горькой насмешкой над тем, что много лет назад я спас ей жизнь.
Я все делал правильно, но при этом Бренор погиб на моих глазах, а вместе с ним, похоже, все и всё, что я любил.
Я все делал правильно. Вероятно, где-то там, в другом мире, некое божество сидит и потешается над моей глупостью…
Но, право, есть ли вообще это божество?
Может, все это ложь или, хуже того, самообман?
Я много думал о жизни, о сосуществовании с другими, о том, что самоусовершенствование и благо одного не должны противоречить улучшению общества в целом. До недавнего времени это было стержнем моего существования, именно потребность жить в согласии с другими заставила меня уйти из Мензоберранзана. Но из-за постигших меня горестей я наконец начал понимать — а может, просто вынудил себя признать это, — что моя непоколебимая вера на деле была чем-то очень личным. Разве не смешно, что я отстаивал общинность с таким жаром лишь потому, что мне необходимо было чувствовать себя принадлежащим чему-либо большему, чем я сам?
Я весьма старательно убеждал себя в правоте своей веры и при этом мало чем отличался от тех, что толпой внимают священнику на амвоне. Я нуждался во внутреннем покое и руководстве, только в отличие от верующих находил догматы не вовне, а внутри себя.
Я все делал правильно, в соответствии со своими принципами. Но сейчас я не могу избавиться от усиливающегося подозрения, порожденного страхом, что я изначально ошибался.
Есть ли смысл в моей вере, если Эллифейн все равно мертва, прожив недолгие годы своей юной жизни в постоянной муке? Есть ли смысл в том, что я и мои друзья всю жизнь следовали велениям сердца, полагаясь на верные клинки, когда все закончилось тем, что мне пришлось смотреть, как они погибают под грудой камней рухнувшей башни?
Если я был прав, то где же тогда справедливость, где воздаяние доброго божества?
Видно, я стал чересчур спесив, раз задаюсь такими вопросами. Это козни моей собственной души, которая осталась нагой, без защиты и помощи. И я не могу не терзаться вопросом: так ли уж сильно я отличаюсь от своих соплеменников? Может, я стремился к тому же, что и жрицы в моем родном городе, — возвыситься, но только иначе, утверждая общинность и служение высшим целям? Может, я, как и они, просто хотел оставить след в веках и выделиться среди равных мне?
Иллюзии, сопровождавшие меня в жизни, рухнули в то самое мгновение, когда обрушилась башня Витегроо.
Я обучен быть воином. Если бы не мастерство в обращении с мечами, я, вероятно, был бы не так заметен в этом мире и не пользовался бы таким уважением. А теперь у меня не осталось ничего, кроме этого мастерства и боевой выучки; поэтому новую часть сложной и странной постройки, которая зовется — жизнь Дзирта До'Урдена, придется строить на этой основе. Я обрушу весь свой гнев и ярость на этих подлых тварей, разрушивших все, во что я верил и что любил. Я потерял слишком многих: Эллифейн, Бренора, Вульфгара, Реджиса, Кэтти-бри и в конечном счете самого Дзирта До'Урдена.
Мои мечи. Ледяная Смерть и Сверкающий Клинок, вновь станут моим вторым «я», и, как прежде, Гвенвивар останется моей единственной спутницей. Я верю ей и моим клинкам, более — ничему.
