Читать «У Земли на макушке» онлайн - страница 25

В конце концов все люди и вещи выбрали себе места по вкусу, да и дорога пошла поровнее. Вездеход мчался со скоростью тридцать-сорок километров в час, яростно разбрасывая светящийся под фарами снег. Превосходная машина! Сейчас без нее трудно представить себе жизнь на Севере. Видимо, недалеко то время, когда на собачьи упряжки здесь будут смотреть с таким же умилением, как в Москве на лошадь, везущую чего-то воз. «Человеку скорость современная нужна», как сказал один поэт, и вездеход в тундре – лучший представитель этой современной скорости на суше. Правда, и поедает он столько, сколько собакам не снится в их невеселых собачьих снах на холодных привалах, но горючим Север снабжается в достатке, и вездеходы бегают сытые и беззаботные.

В час ночи мы прибыли в бухту Роджерса. Штук двадцать добротных деревянных домов – это колхоз. А внизу, у подножья горы, на берегу Чукотского моря расположилась самая северо-восточная в стране полярная станция – обметаемая всеми арктическими ветрами дюжина ломиков. Кое-где горел свет. Я навьючил на плечи рюкзак и весело поехал вниз с горы – по рецепту Маяковского. Мог ли я знать, сколько неприятных минут доставит мне через несколько дней эта возвышенность!

Над крайним домом торчала мачта с антеннами. Я люблю общаться с радистами, фанатиками эфира, самыми информированными на свете людьми. Постучавшись, вошел в рубку. За столом, отрешившись от земных страстей, священнодействовал над ключом худощавый паренек с пышной шевелюрой. Я присел на диван и с благоговением смотрел на радиста, передающего важнейшие научные данные, настолько срочные, что их нельзя даже задержать до утра…

– В Москву? – спросил я, когда мы познакомились.

– Да, – подтвердил Толя Шульга, двойной тезка командира того самолета, на котором я совершил первый полет. – В Большой театр.

– ?! Вы приглашаете его на гастроли?

– Пока нет, – ответил Шульга, – в нашей гостинице острая нехватка люксовских номеров. Мы играем с Большим театром в шахматы. Вот, смотрите.

Я взглянул на доску. Пока противники сделали всего по четыре хода, но позиция полярников показалась мне предпочтительней. Я сообщил это польщенному Шулые и, подумав, добавил, что второй ход, Kgl – ГЗ, должен подействовать на артистов, как холодный душ. Собственно говоря, партия уже фактически выиграна, и можно только удивляться, что артисты так затянули бессмысленное сопротивление.

Шульга поблагодарил меня за столь лестную оценку и повел знакомить с капитаном шахматной команды Сергеем Чернышевым. Я заикнулся было о том, что в светском обществе не положено беспокоить человека до 10 утра и после 10 вечера, однако Толя сказал, что виконт де Чернышев наверняка не спит, потому что послезавтра банный день. Такая причинная связь поначалу показалась мне туманной, но Шульга был ясновидцем. Когда мы вошли в комнату, капитан шахматной команды, с ног до головы забрызганный мыльной пеной, ожесточенно стирал в тазу рубашки. Двое Других обитателей, Евгений Жинжило и Анатолий Дмитриев, лежали на своих койках и помогали Сергею советами. Выяснилось, что Сергей был дежурной прачкой, и приятели следили, чтобы он не допускал в работе халтуры. Я осмотрелся. На замызганных стенах комнаты висели охотничьи ружья, фотокарточки кинозвезд и отлично сложенных фигуристок из «Огонька». Постели были застланы бельем, знавшим куда лучшие времена, а пол вызывал содрогание. Зато над столом висел лицемерный лозунг: «Борись за чистоту родной комнаты. Уют – это прекрасно!»