Читать «13 месяцев» онлайн - страница 5

Январь

1

Проснулся рано. Не было еще и девяти. Полежал, не открывая глаз. Серая комната, сбитая простынь. Не поймешь: действительно ли начался день, или ты еще спишь?

Вылез из постели, выглянул в окно. Грязный снег за окном казался куда чище моей простыни. Умылся. Дошел до универсама, чтобы купить себе завтрак, но универсам был закрыт. Серый асфальт, смятое небо. Нет, похоже день действительно начался. В ларьке возле универсама купил себе печенье «Choko-Pie».

Поцеловал детей и дважды жену. Вышел во двор. Двор был до противного знаком. Знаком настолько, что хотелось хоть что-нибудь из него забыть.

Я сделал по двору несколько шагов. Конечным пунктом маршрута был Петропавловск-Камчатский. Край Азии. Берег Тихого океана. Место за восемь тысяч километров от моего дома.

Сейчас, в момент, когда я шагаю по своему утреннему двору, там уже поздняя ночь. Не знаю, продается ли в тамошних ларьках «Choko-Pie». He знаю и того, есть ли там вообще ларьки.

2

Петербургский аэропорт «Пулково» был пуст. Регистрация на рейс прошла без суеты. Секьюрити внимательно прощупали швы у меня на одежде. Даже полистали записную книжку. Потом пожелали счастливого полета. Я не стал говорить им «спасибо».

Секьюрити были вежливы, но внимательны. Все на свете боятся террористов. Даже при посадке на рейс, вылетающий на Камчатку. Лично меня гораздо больше, чем террористы, тревожило состояние аэрофлотовской техники.

Помню, несколько лет назад я собирался лететь в Рим. Рейс, как водится, задержали. Сперва чуть-чуть. Потом довольно здорово. Итальянцы попробовали возмутиться. Им объясняли, что самолет не готов, а они все равно ругались.

В конце концов аэрофлотовские служащие сдались, разрешили всем сесть в самолет. После этого самолет попробовали завести. Он вибрировал, как сломанный мотоцикл, всем телом трясся, ревел и не желал заводиться.

В самолете все просидели больше четырех часов. Просидели молча.

Припухшие итальянцы делали круглые глаза. Ругаться им больше не хотелось.

3

Самолет «Ту-154» был тесным, у меня была клаустрофобия, поэтому посадили меня к самому окну, и почти что мне на колени посадили мясистого камчатского мужчину в меховой шапке и толстой куртке. Из носу у мужчины торчали пучки шерсти.

В салоне погасили свет. Уши заложило еще до того, как мы оторвались от земли. Ненавижу это ощущение. Самолет сперва замер на секунду, а потом резко рванул вперед и вверх. Трясло так, что из пластикового стаканчика, который мне принесла стюардесса, по сторонам разлетались брызги воды.

Облака начались почти сразу. Чтобы не смотреть в окно, я откинулся и закрыл глаза.

Думать начал, разумеется, о том, что там, куда я лечу, в 1982-м советские ПВО сбили южнокорейский «боинг». Погибло несколько сотен человек. А в 1999-м русский «Ил-96» грохнулся прямо на жилой район в Иркутске. Погибло несколько сотен человек.

Когда ты взлетаешь, то всегда думаешь о чем-нибудь в этом роде. Втискиваешься в алюминиевую кастрюлю, повисаешь на высоте одиннадцати километров над промерзшей землей и начинаешь понимать, что прожил жизнь неправильно… что тратил ее не на то, на что стоило тратить… а потом ты приземляешься, подошвами касаешься земли и не можешь поверить: Господи! неужели я и в самом деле думал обо всей этой херне?!