Читать «Омела и меч» онлайн - страница 61

— И он никогда не найдет их! — эхом по комнате отозвался яростный голос. — Римлянин принес нам проклятье. Проклятье… — повторил он. Его худое тело содрогнулось, словно подавленное жестокостью намерений. Но рука медленно отодвинулась от змеиного камня. Затем он внезапно хлопнул в ладоши. Немедленно вошел мальчик в красной тунике, неся блюда с дымящимся мясом и кувшин меда.

— Ешь, — холодно сказал Квинту Конн Лир, — и пей. Он вынул из-под плаща мешочек, изготовленный из пушистой серой шкуры священного зайца, достал оттуда щепотку зеленоватого порошка, и бросил ее в кубок Квинта. — Он поднес кубок к губам молодого человека. — Пей!

Квинт отшатнулся.

— Я только что читал ненависть в твоих глазах, Конн Лир. Могу ли я верить, что это просто трава забвения?

— Дедушка, — прошептала Регана, вцепившись в его руку. — Я тоже боюсь… не причиняй ему вреда… потому что я… — Что-то еще прошептала она так тихо, что Квинт не расслышал.

Ярость, постепенно исчезая с лица Верховного друида, сменялась грустью.

— Печально, печально, — пробормотал он, словно про себя. — Всегда ОН таится в укрытии, темный бог теней, чье имя нельзя произносить… — Не договорив, он нетерпеливо повернулся к Квинту. — Пей мед спокойно, о неверующий римлянин, темный бог не придет к тебе через меня… и знай в сердце своем, что Верховный друид всех британцев не говорит двойным языком.

Квинт резко повернулся к Регане и уловил на ее беззащитном лице умоляющий взгляд, устремленный к нему. На ее губах читалось слово: «пожалуйста».

Квинт склонил голову и взял кубок. Мед оказался сладким, прохладным, со слабым ароматом. Осушил кубок и стал ждать каких-нибудь странных ощущений. Но ничего не было. Он услышал легкий вздох облегчения, вырвавшийся у Реганы. Она подошла и улыбнулась ему.

— Теперь ешь, — деловито сказала она, — и я тоже буду есть. Мы оба с рассвета не проглотили ни крошки. — Она взяла блюдо с мясом и села рядом с Квинтом на скамью.

Верховный друид бросил на них только один взгляд, затем задумчиво отошел на другую половину круглой комнаты, где в гобеленах было прорезано окно. Некоторое время он сидел у стола, и казалось, что-то писал. Потом отошел к окну, открыл его и встал, взирая на звезды и бормоча какие-то заклинания. Мощный ствол дуба посреди комнаты почти скрыл его белую фигуру от Квинта и Реганы, пока они ели, их посетило новое чувство близости. Они сидели на скамейке совсем близко. Квинт необычайно остро переживал тепло ее гибкого тела, шелковистое прикосновение ее длинных волос к своей руке. Горло у него сжималось, когда она искоса поглядывала на него из-под ресниц. Ямочка, которой он никогда прежде не замечал, появилась на ее щеке, когда она сказала:

— Но, Квинт, ты же не ешь! Разве тебе не нравится вкус этого жареного ягненка? Повара Конна Лира, наверное, так старались!

— Думаю, ты очень хорошо знаешь, почему я перестал есть, — отвечал Квинт, глядя прямо ей в лицо.

Она покраснела и опустила глаза, но ямочка на щеке не исчезла.

— О, я надеюсь, что не трава забвения испортила тебе аппетит! Если Конн Лир сказал, что она безвредна, так оно и есть.