Читать «Омела и меч» онлайн - страница 4

— Какого забавного цвета у них волосы, — заметил Квинт, оглядываясь на первых встреченных им британцев. — Рыжие, как кирпичная пыль. И почему они не приветствуют нас? В конце концов, они наши подданные. — Он говорил с прирожденным римским высокомерием, и холодный, безразличный взгляд женщины его раздражал.

Луций пожал плечами.

— Слишком глупы, — вяло бросил он. — Я всегда считал, что эти рыжие кельтские дикари очень глупы. О,RomaDea, как бы я хотел снова оказаться в цивилизованных краях! Ведь мы здесь не увидим ничего, кроме бесконечных лесов, неся службу на каком-нибудь мрачном сторожевом посту. Британцы сейчас совершенно с нами замирены, и наслаждаются благами римской цивилизации, добрым правлением и порядком, которые мы им принесли. Романтичные времена Юлия Цезаря и императора Клавдия миновали.

Квинт вздохнул.

— Да, я тоже так считаю, хотя Флакк говорит, что на севере могут быть неприятности.

— А, Флакк… — Луций понизил голос, бросив взгляд на командира. — Он пуглив как цыпленок, они все, испанцы, такие.

И далее молодые римляне ехали в молчании вслед за Флакком, но впереди остального отряда из восьмидесяти двух человек, именуемого «центурия» — сотня, ибо в прежние времена в нем всегда была сотня воинов. Луций и Квинт — оба прослужили недолго и звания имели невысокие. Луций был там оптио-ном, а Квинт — знаменосцем. Ему был поручен высокий штандарт со значком и эмблемами Девятого легиона, который был прикреплен к его седлу. Солнце играло на их начищенных бронзовых доспехах, на шлемах с плюмажами из рыжих конских хвостов,

длинных щитах и ножнах коротких, смертоносных мечей. Квинт и Луций, будучи превосходными наездниками, ехали без стремян, как и все кавалеристы. И, когда из-за высокого дерева неожиданно возникла белая фигура, простирая к ним руки, и лошади шарахнулись, молодые люди остались в седлах невозмутимы, хотя Флакк едва не свалился с коня.

— Гадес и преисподняя, что это значит? — в ярости завопил центурион, придя в себя и таращась на возникшее перед ним видение. — Эй ты, старый, прочь с дороги!

Старик покачал головой и что-то произнес на грубом, горловом языке, стоя прямо посреди дороги и воздев худые руки. Он был в поношенном белом плаще, сквозь седую бороду поблескивало золотое ожерелье с пестрым камнем в форме яйца. На лысеющей голове был венок из дубовых листьев, и Квинт расхохотался.

— Самое смешное зрелище со времен Сатурналий, — бросил он Луцию.