Читать «Волшебная галоша» онлайн - страница 26

– Все равно до утра ждать электрички. Может, расскажете нам про Зеленобородого? – попросил Вадим.

– Ну что ж, это можно, – согласился Тимофей Митрофанович. – Благо времечко есть. Отчего и не вспомнить, что было да чего и не было.

Старик почесал в затылке, хитро улыбнулся – одними глазами – и начал издалека…

ПЕРВАЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ-ОЗОРНИКЕ

Давно это было, недавно ли. А только жил да поживал на свете паренек один. Кузьмой его звали. Ну, кто и Кузькой назовет – тоже не обижался. Он ведь сам-то любого мог обозвать как угодно. Озорник был – свет таких не видывал. Бывало, девчонки на вечерку соберутся, а он чертом обрядится да и давай их за косы-то дергать. Другая и знает, что это Кузька развлекается, – да все одно страшно. Черт – черт и есть. Верили тогда люди во всякую чепуху.

Ну, завтра, конечно, все срамят, проклинают Кузьку, а он нет чтобы повиниться, исправиться там. Он еще какую проказу выдумает, да похлеще первой. То двух коров хвостами свяжет и стеганет их крапивой, то скамейку подпилит, сядут на нее старухи посумерничать – хлоп на землю. Одним словом, озорник, и только.

Ничего сделать не могли с ним. Собрались раз старики и промеж собой говорят: «Надо, мол, его проучить разок-другой. Да так проучить, чтоб он озоровать-то бросил». Долго думали. День думали. Ночь думали. Еще ночь с днем прихватили. И придумали наконец.

Вот, однажды Кузьма снова пришел на вечерку, распугал девчат. А одна не боится его вроде. Стоит себе, семечки пощелкивает. Кузька даже удивился, что за смелая за такая. Вот я тебя, мол, крапивой сейчас. Сорвал крапивы да к ней, значит. Да и очутился в яме. Бился он, бился, а выбраться не может. Ну, ночью кое-как вылез, ушел домой.

А только учеба-то впрок ему не пошла. Хуже прежнего стал шуметь по селу, девушке этой просто проходу не дает. Однажды поймал да и привязал косами за дерево. А в одном доме окна и двери ночью заколотил. Люди выйти хотят, ан не тут-то было.

Разозлились люди на озорника – сил нет. Снова собрались старики. День с ночью думали, еще день с ночью, да еще третьи сутки прихватили. И придумали наказание Кузьке. Поймали его всем селом вечером, в мешок завязали да и понесли на берег озера. У нас за селом озеро широкое, берега круты. Я ведь сам-то родом тоже из Сибири. Вот бросили Кузьку в озеро и пошли. Пришли домой и говорят: «Ну, все! Был Кузька – да не стало. Некому больше озоровать».

А Кузька-то, верите не верите, лежит себе на дне озера и думает: «Куда это я попал?» Выбраться из мешка все же не может. Чувствует, худо дело. Сперва было катался, бился, потом примолк. Вдруг слышит рядом снаружи голос, хитрый, старушечий:

– Что, сынок, попался?

– Попался так попался, – отвечает Кузька.

– Хочешь, выручу?

– Хочу.

– Только уговор: за выручку ты отдашь то, что у тебя есть, а я тебе – то, чего у тебя нету.

– Ладно, – согласился Кузька, а сам подумал: «У меня в карманах ничего вроде ценного нет, а у старухи и подавно. Так что баш на баш и выйдет. Да и обмануть старуху завсегда можно».

Исчезла старушка А Кузька все лежит в мешке да лежит. Час прошел, другой, третий пошел. Кузьке тошней тошного стало.