Читать «Мальчик из Брюгге» онлайн - страница 59
Жильбер Синуэ
Архитектор любезно подтвердил:
— Разумеется. Назначайте день, отец мой.
— Концепция купола является нововведением, — добавил Альберти. — Невозможно было бы достигнуть подобного совершенства, не порвав с традициями и не почерпнув новую созидательную силу из источников античности. Это сближение геометрического пространства есть настоящий гимн славе наших греческих и римских предков. Величественный купол накроет своей вечной тенью все народы Тосканы!
Брунеллески в ответ на комплимент только поморгал:
— Нововведение или нет, достоверно одно: мой купол, как кажется, оскорбляет дух меньше, нежели двери баптистерия. Никто мне еще не угрожал, не пытался убить.
— Меня тоже, — вмешался Фра Анджелико улыбаясь. — Однако я художник и, как и отец де Куза, являюсь также священником.
— Конечно, — кивнул Козимо, — но вы не старались примирить Восток и Запад. Вы не признаете открыто, что нужно бы интересоваться Кораном, чтобы лучше понять ислам и приблизиться к нему. Вы не выдвигаете волнующих гипотез, связанных с движениями светил. От демонов вас, возможно, защищают ваши великодушие и щедрость.
Художник скромно потупился. Хозяин не ошибался. С тех пор как он работал самостоятельно, все доходы от картин он отдавал доминиканской общине.
Лоренцо тревожно спросил его:
— Ты и впрямь считаешь, что причиной покушения является моя работа?
— Кто знает? — заметил Фра Анджелико. — Смерть, может быть, ревнует к твоему таланту.
— Ну уж никак не смерть, — иронично произнес Брунеллески, — скорее уж наши фламандские собратья! Достаточно посмотреть, на их хмурые лица, когда они высаживаются у нас. Ревность их гложет.
— Абсурд! — возразил Альберти. — Они ценят наши работы и согласны с нашим новым взглядом на искусство. Я слышал, что один из их художников, самый известный, очень хорошо отзывается о моем трактате о живописи. У него даже есть один экземпляр.
— О ком речь? — поинтересовался Козимо.
— О Ван Эйке. Яне Ван Эйке.
— Ван Эйк? — вскрикнул Донателло. — Какое совпадение! Мне только что сообщили о его смерти.
Горестный огонек мелькнул в глазах Альберти.
— Очень жаль. Мне так хотелось с ним познакомиться. К тому же было бы очень интересно изучить его метод письма. Когда я был в Неаполе, мне предоставился удобный случай повосхищаться одним из его полотен. Могу вас заверить, что это творение поражает со всех сторон. В самой теме, портрете герцога Бургундского, нет ничего не обычного; зато живость тонов, прозрачность лессировки, богатство нюансов — уникальны. Я со всем смирением признаю, что никогда не видел подобных новшеств. Более того, чувствовалась смелость в построении ансамбля. Совершенно очевидно, что фламандец избавился от назойливого скопища ненужных деталей и тяжелой выразительности невыносимого готизма, предпочтя им реализм и достоверность, добиться которых пытаемся мы сами.
— В таком случае, — провозгласил Козимо, — я предлагаю поднять бокалы за почившего гения. За Ван Эйка!
— За Ван Эйка!