Читать «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки» онлайн - страница 322
Ольга Александровна Славникова
Маргарита, сидя в залатанном троллейбусном кресле, страдая от ворочавшегося, как весло, горячего солнца, чуяла всей натурой, что она не ошибается и Катерина Ивановна в церкви была. Не ошибалась Маргарита и в другом: Рябков действительно успел побывать в гостях у бесстыжей Верочки, наутро щеголявшей розовым, губных очертаний, синяком на том самом месте у ключицы, куда Сергей Сергеич, как помнила Маргарита по лестничным перекурам, имел обыкновение смотреть. Квартира у Верочки тоже была однокомнатная, обставленная с приятной пухлой теснотой, поспособствовавшей скорому переходу к делу. Из окна девятого этажа открывался вид на загиб того же огромного дома с медным солнечным пятном в расплавленных стеклах и с мелкой, будто жеваной зеленью у подъездов. Вид не очень понравился Рябкову, но стандартная его макетность искупалась особой, прозрачной нежностью голосов, доносимых теплым, словно чай, вечерним воздухом из глубины двора, где носились растопыренные фигурки, неуклюжие по сравнению со скоростным стреляющим мячом, и невпопад болтались насаженные на общую перекладину зеленые и красные качели. Верочка оказалась вся рыхловато-белая, будто сметана с сахаром, ее проворный язычок мог становиться то широким и теплым, как у собаки, то острым и длинным, как у змеи. Однако после из разговора выяснилось, что в квартире Верочки прописан ее разведенный муж: тут и там попадались на глаза его невнятные вещи, на стуле лежали мохнатыми лоскутами и кучей грубо смотанных клубков остатки мужниного свитера. Было буквально некуда деваться от прописанного в четырех оклеенных цветочными обоями стенах, содержавших как бы частную выставку мебели и вещиц,– и Сергей Сергеич подумал, что подразумеваемый муж ничуть не лучше призрака старухи, так же, вероятно, еще прописанной на своих квадратных метрах.
Непонятно почему, но свидание с Верочкой пробудило в Рябкове какое-то отчаянье чувств. Чем откровенней Верочка за ним ухаживала, наряжаясь на работу, как в театр, и таская ему из буфета слоеные пирожки, тем яснее он ощущал, что никому в действительности не нужен, что в целом мире ему нет иного места для жительства, кроме собственной полусгнившей и вконец опостылевшей комнаты, бывшей из-за потусторонних работ местом его наибольшего