Читать «Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи» онлайн - страница 484

Высказался Георгий Константинович и насчет истории Великой Отечественной войны. Здесь он отрицал самый опасный для себя пункт обвинений — будто возлагал на Хрущева главную вину за поражения 42-го года: «Это… разговор в пользу бедных, я по этому вопросу ни с кем не разговаривал. Может быть, в какой-то степени разговор был, но его переиначили… Относительно того, кто привел немцев на Волгу. Персонально никто не может привести, вы же сами понимаете». И генералов немецких не пожалел: «…Более неправдивой истории, чем написали немецкие генералы, я никогда… не читал». Отрицал и высказывания о решающей роли ленд-лиза, хотя, как мы помним, в беседе с Симоновым говорил об американской помощи почти теми же словами, что и в записи безвестного «стукача».

Жуков дал понять, что мог бы вернуться на службу в какой-нибудь скромной должности: «Вот я пять-шесть лет по существу ничего не делаю, но ведь я еще работоспособный человек. Я физически, слава Богу, чувствую себя хорошо и умственно до сих пор чувствую, что еще не рехнулся, и память у меня хорошая, навыки и знания хорошие, меня можно было бы использовать. Используйте. Я готов за Родину служить на любом посту».

Использовать Жукова не захотели. Только туманно намекнули: «Это будет зависеть от вашего дальнейшего поведения»; Жуков возразил: «поведение у меня всегда партийное… А почему меня, собственно, отбросили, я не понимаю. Я Родине отдал почти всю жизнь». И чтобы развеять все сомнения, подтвердил:

«Я читаю и пишу. Я могу показать то, что я пишу. Ничего плохого я не пишу. Передайте, говорю, привет Никите Сергеевичу, поблагодарите его за внимание».

Вероятно, Георгий Константинович догадывался, что стены его спальни имеют уши. Поэтому беседу с женой закончил, так сказать, на партийной ноте: «Я бы сказал, разговор велся правильно. К ним поступили материалы, они обязаны были разобраться в чем дело, почему вдруг такие разговоры с моей стороны. Им надо было выяснить лично у меня».