Читать «Реквием по солнцу» онлайн - страница 10

Какое-либо вмешательство в эти минуты не приветствовалось.

В отличие от его товарищей-мастеровых, большинство из которых были болгами, Омета вполне устраивало такое положение дел. Понаблюдав несколько минут за тем, как они смущенно переминаются с ноги на ногу и испуганно потеют в присутствии своего монарха, он потянулся, а потом наклонился и поднял с пола оставшийся осколок, пропустил его между большим и указательным пальцами и поднес к свету камина.

«Король прав, — подумал он. — Слишком толстое».

Но вот Акмед наконец опустил руки, и Омет выпрямился. Он уже научился различать даже едва заметные изменения в настроении короля болгов и пытался ненавязчиво передать свои знания товарищам.

— Слишком много полевого шпата, — сказал Омет.

Король болгов моргнул, но ничего не ответил.

Шейн, крупный, дюжий мастер по изготовлению керамики из Кандерра, наклонился чуть вперед, смущенно теребя свой передник.

— Золотая смальта? — испуганно спросил он. Король болгов не пошевелился, но его разноцветные глаза уставились на Омета, который молча покачал головой.

Шейн нетерпеливо фыркнул:

— Значит, стекло. Что скажешь, Песочник? Омет тяжело вздохнул:

— Недостаточно прочное.

— Фу! — фыркнул Шейн и швырнул изъеденную кислотой перчатку на стол.

У короля напряглись мышцы спины. В комнате неожиданно повисла напряженная тишина.

Рур, каменщик-фирболг, единственный в комнате, кроме Омета, чей лоб не был покрыт испариной от ужаса, встретил взгляд юноши.

— И что тогда? — спросил он с резким присвистыванием в голосе, присущим его родному языку.

Омет посмотрел на Шейна, на Рура, а затем на короля.

— Не имеет смысла продолжать экспериментировать, — ответил он. — Нам нужен мастер по изготовлению витражей. Настоящий, прошедший обучение.

Король Акмед оставался неподвижным ровно столько, сколько потребовалось Омету, чтобы сосчитать до десяти. Затем, не говоря ни слова, он встал и вышел из комнаты, не произведя ни малейшего шума и даже не потревожив воздух при движении.

Когда Омет решил, что король отошел достаточно далеко и не услышит его слов, он повернулся к Шейну.

— Мастер Шейн, моя семья родом из Кандерра, и, возможно, наши матери дружили в детстве, — заявил он ровным голосом, каким юноша восемнадцати лет обращается к человеку старше себя, надеясь избежать ненужной конфронтации. — Ради этой возможной дружбы я бы попросил вас не испытывать терпение короля своим упрямством, когда я стою с ним совсем рядом.

Проходя по темным коридорам, прорезавшим внутренности горы, в которых скоро зажгутся факелы, Акмед неожиданно почувствовал, что задыхается.

Он проследовал по главному проходу Котелка, средоточия его власти, мимо солдат и рабочих, почтительно его приветствовавших, и вскоре оказался на площадке наблюдательной башни, откуда открывался вид на Канриф, древнюю намерьенскую столицу, — вот уже четвертый год здесь шли восстановительные работы.

Поток теплого воздуха принес какофонию звуков и вибраций, поднимавшихся со строительных площадок, окатил его лоб, коснулся рук и глаз, не прикрытых вуалью. Его чувствительная кожа, пронизанная сетью вен и открытых миру нервных окончаний — дар матери дракианки, — даже под одеждой реагировала на эманации окружающего мира. Постоянный, нескончаемый поток ощущений раздражал, но король болгов давно научился с этим жить.