Читать «Терапия испытанием» онлайн - страница 90

– Ага.

– И никаких оправданий, когда ты придешь, слышишь? Так, еще одно. В следующую среду мы не встречаемся.

– Ага.

– Встречаемся через одну среду. Хорошо?

– Ага.

– Хорошо? – И терапевт повторил, что хочет, чтобы мальчик в течение недели делал то, что написано на листке, но встретятся они через две недели. – Теперь тебе понятно? Где ты должен делать это раз в день?

– В гостиной.

– Правильно, а в воскресенье – сколько раз?

– Восемь.

– И не забудь листок, слышишь? Давай, – и терапевт протянул мальчику листок на подпись. Затем вздохнул и сказал: – Дай я снова подпишу. Боже, как я ненавижу подписываться, а ты еще и не делаешь то, что обещал. Ну, ладно. Мы же все еще друзья, а? Вот, возьми, вытри глаза.

Заставлять мальчика мастурбировать перед мамой и сестрой выглядит очень сурово, однако это то, чем он и так занимался. Терапевту потребовалось пять недель, чтобы превратить в тяжелое задание как раз то, что первоначально было симптомом, подлежащим лечению. Целью определения наказания мальчику длительностью в одну неделю, а назначения встречи лишь через две, было желание терапевта посмотреть, что же мальчик будет делать в свободную неделю. Разрешение провести неделю без заданий давало возможность понаблюдать, произойдут ли спонтанные изменения. Задачей было не заставить мальчика выполнять инструкции, а скорее дать ему возможность «спонтанно» начать вести себя нормально. Если мальчик прекратит мастурбировать на второй неделе, вопрос о мастурбации можно считать закрытым. Если же поведение не изменится, терапевт должен продолжать осуществлять технику тяжелого испытания до той поры, пока опять не наступит момент, когда можно будет проверить, достаточно ли закрепились изменения, чтобы прекратить вмешательство терапевта.

На шестое интервью мальчик пришел с мамой. Она рассказа-ла, что сын стал менее пассивным.

– Меня в школу вызывали, – сказала мама. – Учительница говорит, что он не слушается.

– Не слушается? – переспросил терапевт.

– Да. И начал играть в классе, вместо того чтобы задания делать, как раньше. Там у них есть мальчик, она говорит, что мой за ним все повторяет. В общем, ему снова придется дополнительно заниматься в школе или где-то репетитора найти.

Для Джорджа играть или шалить в классе было что-то новенькое, и терапевт, удивленный, продолжил расспросы.

– Учительница меня вызвала, – рассказывала мама. – Она говорит, что он изменился, и она знает, что он может лучше себя вести и учиться лучше.

– Она сказала, что он изменился?

– Ага, она знает, что он может лучше учиться. Он стал слишком много играть в классе.

– Хорошо, – сказал терапевт. – Я уверен, вы помните, как я обсуждал с вами возможность того, что вы не сможете смириться с изменениями. Я сказал, что не думаю, что вы с ними смиритесь.

– Я его еще не шлепала, – сказала мама, – но Джордж может лучше учиться, чем сейчас.

Мальчик и по выражению лица, и по внешнему виду выглядел более зрело. Позже, оставшись с ним наедине, терапевт попытался выяснить, что же произошло за эти две недели. Выяснить это оказалось довольно сложно хотя бы потому, что мальчик принес график, на котором были рассыпаны цифры, явно взятые с потолка.