Читать «Монолог: Стихи, воспоминания, дневники» онлайн - страница 5

До сих пор мне непонятна смерть Цоя; предполагаю, что он был проводником Белых сил и явно не успел выполнить возложенную на него миссию. Он ушел внезапно. Я думаю, что, на какое-то мгновение расслабившись, он потерял контроль над собой и открыл таким образом брешь в энергетическом поле защиты, причем сделал это так неожиданно, что Белые не успели среагировать, тогда как Черные среагировали мгновенно. Цоя нет, как нет и Высоцкого.

Они уходят, выполнив заданье, Их отзывают Высшие Миры, Неведомые нашему сознанью По правилам космической игры.Они уходят, не допев куплета, Когда в их честь оркестр играет туш — Актеры, музыканты и поэты — Целители уставших наших душ.

(«Памяти Виктора Цоя»)

«Вы не боитесь?» — часто спрашивают меня. Нет, не боюсь.

Как человек наделяется той или иной силой?

Кому он служит — Белым или Черным?

Кем из них ведом?

Откуда приходит вдохновение?

Кто вкладывает в мои уста информацию?

Я долго пытался во всем этом разобраться, но ни на секунду не сомневался, что кем-то направляем.

Поскольку с детства не терпел ложь и сам ни при каких обстоятельствах старался не лгать, я пришел к выводу, что Черные не могут меня «вести», так как их тактика строится исключительно на лжи.

...В Щекино, где я жил с родителями и старшим братом Володей, мы с мальчишками часто развлекались тем, что усыпляли друг друга. Однажды меня усыпили очень сильно. Что со мною происходило, мне рассказали потом. Я же прибывал в совершенно незнакомом доселе состоянии блаженства.

Легкая спираль уносила меня все быстрее и быстрее по сужающемуся туннелю, в конце которого светилась белая точка. По мере приближения к ней я стал слышать сначала хаотичные и едва уловимые, а затем близкие, теплые, ласкающие слух, но совершенно непонятные звуки. Сейчас я мог бы назвать их полифоническим шепотом. Мне становилось лучше и лучше, а благозвучие заполняло всего меня. Вдруг в полифонию стали вкрапляться неприятные диссонирующие звуки, похожие на отдаленные удары железа о железо. Благозвучие постепенно переходило в какофонию, а движение замедлялось. Я на мгновение остановился и поплыл назад. Удары усиливались, и, когда я ощутил головную боль (железо, казалось, било по моей голове), спираль растаяла, туннель стал красным, и сквозь его стенки я различил тени, склонившиеся надо мной, но не понимал, что это люди.

На моей груди сидел брат и бил меня наотмашь по лицу.

Как потом мне объяснили, это была последняя попытка привести меня в чувство, так как пульс уже не прощупывался, под глазами образовались черные круги, нос заострился, и изо рта пошла пена.

Несколько ведер холодной воды, вылитой на меня, не помогли. «Скорую помощь» вызывать было неоткуда, так как дело происходило на поляне за городом, а звать на помощь взрослых мальчишки побоялись. Несколько часов я не воспринимал окружающий мир и ничего не понимал, на вопросы не отвечал. Меня положили на траву и стали ждать, пока заговорю. Через три часа я ответил на первый вопрос.

«Ты меня узнаешь?» — кричал брат.

«Да, узнаю, ты мой брат Владимир», — прошептал я.