Читать «Море волнуется — раз» онлайн - страница 121
Юлия Туманова
— Потому!
Все было ясно. Да, теперь-то уж точно ясно!
Он не собирался участвовать в похищении, но его вынудили. Вот от злости он взял да и переспал с Ладкой. То есть, не переспал, а… в общем-то и неважно, как это называть! Факт остается фактом.
Хотя, конечно, причины могут быть и другими, не только злость. Жара, допустим. Хронический недосып. Или, скажем, внезапное помутнение рассудка на почве недоедания. Говорил же он, что не успел позавтракать! А после она ему поесть не дала. А потом, наверное, кусок в горло не лез. Шутка ли! Он же был уверен, что переспал… или как там?.. с невестой лучшего друга.
То-то в беспомощной ярости тряс кулаками!
А выяснилось, что она — не Глафира, а совсем даже наоборот — Олимпиада.
Глафира вон какая!
Не сбивайся с мысли, приказала себе Ладка. Значит, все выяснилось, и что теперь?
Теперь он хохочет освобожденно, изредка заглядывает ей в глаза, будто убеждаясь каждый раз, что она — не Глафира, нет. Слава Богу, обошлось. Можно будет рассказывать внукам, как однажды они с друзьями повеселились! Ну просто очень прикольная история получилась!
Сказать по правде, Ладка не знала, почему так злится.
Он не обращает на нее внимания, он занят разглядыванием настоящей Глафиры и разговорами с друзьями. И что с того? Кто-то обещал тебе, что будет иначе? Что после безумия, охватившего вас на берегу, он развернет яхту на сто восемьдесят и помчится к ближайшему загсу?!
Не было ничего подобного.
И ужасно было ощущать себя кем-то вроде лица из массовки, которое случайно камера взяла крупным планом, а потом этот кусок взяли да и вырезали!
Решили, что лишнее это. Ни к чему.
Правда, гонорар выплатили. В виде огромной ручищи у нее на талии. Мало тебе, что ли?
За столом он тоже не разговаривал с ней, а все трескал селедку, урчал над мясом, то и дело добавлял сметану и отвратительно чавкал.
Она не ушла только потому, что должна была ему сказать, насколько это отвратительно.
Но так и не сказала. Зато после обеда вдруг взялась вместе со всеми скакать в гостиной под «Битлз». А Степан с Сенькой настаивали, что это и есть марш Мендельсона.
— Нам достался второй этаж, — сообщил таинственным шепотом Артем, схватив ее сзади под мышки, — представляешь?
— Нет. Не представляю. — Ей жутко надоели его непонятные высказывания, и сам он надоел, и почему до сих она не вернулась в гостиницу, в свой шикарный люкс, было загадкой. — Что это значит?
— Это значит, что у нас будет кровать с балдахином, а над кроватью окно в небо.
— Восхитительно. Поставь меня, пожалуйста! Он не поставил, но усадил в кресло и нагнулся над ней.
— Да что такое с тобой творится?
— Со мной? Творится? Ничего. Я в полном порядке с тех самых пор, как выяснилось, что меня никто не собирался похищать, а это просто досадная ошибка.
Похоже, она сильно злится.
— Неужели ты сердишься из-за того, что хотели украсть не тебя?
— Дурак! — Она попыталась вырваться.
И по тому, как сверкнули холодной сталью дымчатые глаза, он понял, что совершенно точно она вне себя именно из-за этого.
До чего же глупо!
— Лада… — осторожно начал Артем.