Читать «Похищенный трон» онлайн - страница 20

Снаружи резко затрубил рожок. Глашатай прокричал:

– Все на землю пред божественным, достославным, милосердным и древнейшим Перозом, Царем Царей, счастливым, благочестивым, благотворным, которому Господь даровал великие богатства и великую империю, величайшим из величайших, созданным по образу и подобию Господа. Падайте ниц, ибо грядет Пероз!

Вновь затрубил рожок, громче, чем в первый раз. Стражники Чишпиша до предела оттянули полы шатра.

Абивард распростерся на богатом ковре Чишпиша, прижавшись лбом к ворсу, гремя доспехами. Вокруг него отец и братья тоже попадали ниц перед помазанником Господним. То же сделал и Чишпиш, хотя лицо его и покраснело от натуги.

– Встаньте, – сказал Пероз.

Сердце Абиварда бешено колотилось, когда он поднимался на ноги, – не столько из-за тяжести железа и кожи доспехов, столько из-за того, что он никогда не надеялся воочию увидеть Царя Царей.

Вопреки торжественному возвещению глашатая, Пероз отнюдь не был древнейшим, более того, он оказался немногим старше Годарса. Борода его была преимущественно черной, круто навощенные усы торчали, как рога у быка. Длинные волосы сзади перехватывала ленточка. Щеки выглядели неестественно красными; чуть позже Абивард понял, что они нарумянены.

– Чишпиш из Семи Домов, представь мне воинов, коих я вижу в твоем шатре, сказал Царь Царей.

– Да будет так, как прикажет величайший, – отвечал Чишпиш. – Перед нами дихган Годарс из надела Век-Руд, где мы ныне и пребываем. Он привел нашему войску своих сыновей… – И вновь высокородный Чишпиш без запинки произнес имена Абиварда и остальных. Память его поглощала не меньше, чем рот, – а учитывая его тучность, это было немало.

– Ты хорошо снаряжен, и сыновья твои тоже, – сказал Пероз Годарсу. – Это твои кони там, за шатром? – Годарс ответил кивком, и Пероз продолжил:

– Славные животные. Макуран был бы сильнее, если бы все наделы помогали нам так, как твой.

– Великодушие величайшего многократно превышает мои заслуги, – пробормотал Годарс. Абивард поразился тому, что отец вообще способен говорить; если бы Царь Царей обратился к нему, он не сомневался, что у него язык присох бы к небу.

Пероз покачал головой:

– Это ты проявил великодушие, отдав самого себя и пятерых крепких сыновей во имя процветания царства. Который из них твой наследник?

– Вот этот, Абивард. – Годарс положил руку на убранное доспехами плечо сына.

– Абивард, сын Годарса, учись у своего отца истинной преданности отечеству, – сказал Пероз.

– Воистину, величайший, учусь, – ответил Абивард. Надо же, он все-таки может говорить.

– Прекрасно, – похвалил Пероз. – Дай Господь, чтобы тебе никогда не пришлось приносить подобную жертву. Если кампания пойдет по моему плану, так оно и будет. Я намерен сразу двинуться на кочевников, вынудить их принять бой и раздавить – вот так. – Царь Царей сложил руку в кулак и вжал его в ладонь второй руки.

– Дай Господь, величайший, – откликнулся Абивард. Ого, он и во второй раз не потерял дар речи! Но при этом он вспомнил слова отца о том, как трудно воевать с кочевниками на их земле. Мудрость Царя Царей в Макуране принималась на веру, в мудрости же Годарса Абивард не раз имел возможность убедиться воочию.