Жил-был Том Бомбадил — развеселый малыйВ ярко-желтых башмаках, в синей куртке старой,И в зеленом кушаке, и в чулках из кожи,В острой шляпе, и перо есть на шляпе тоже.Он на горке поживал, где родник ВетлянкиВ чащу ручейком сбегал прямо по полянке.Как-то летнюю порой старый Том, гуляя,В заливных лугах кружа, лютики срывая,Травкой щекоча шмелей, что в цветах гудели,Засиделся у реки: воды так блестели…Борода висит в воде, прямо как на грех.Золотинка, дочь Реки, тут всплыла наверх…Ловко дернула она. Том в кувшинки — плюх!Ну барахтаться, хлебать, булькать — фух! да ух!— Эй, Том Бомбадил! Ты на дно собрался?Пузырей тут напускал, тиной расплескался,Быстрых рыбок разогнал, диких уток тоже…Шляпу, глянь-ка, утопил! И перо к тому же!— Ты достань-ка мне ее, милая ундина!Бомбадилу нипочем лужица и тина.А потом назад ныряй в омут свой тенистый,Спи себе там средь корней старых ив ветвистых!Золотинка ускользнула в дом подводный, к маме,Том остался у реки в шляпе и кафтане.Он на солнышке присел: отдых Тому нужен,Чтоб просохли башмаки и перо к тому же.Тут проснулся Старец Ива, начал песнопенье,Крепко Тома усыпил под ветвистой сенью,В щель тихонько засосал — крак! — нет двери туже.Том пропал, и башмаки, и перо к тому же.— Эй, Том Бомбадил! О чем размышляешь?Посидеть в моем нутре разве не желаешь?Щекочи меня пером, а я воды напьюсь,И капелью на тебя по трещинам прольюсь!— Ну-ка, выпускай меня, Старец Ива, душка!Корни старые твои, право, не подушка!Пей речную воду всласть, набирайся силы,Сон тебе хочу послать, как ундине милой.Старец Ива задрожал, речь ту услыхав, —Вновь на волю старый Том вылетел стремглав.Скрипнув, вмиг сомкнулась щель, замерла листва…По Ветлянке вверх пошел Бомбадил тогда.На опушке посидел, где и свет и тень,Свист и щебет певчих птиц слушал целый день.Бабочки вились над ним, солнце опускалось,Туч угрюмых пелена в небо поднималась.Мелкий дождь заморосил и вдруг хлынул бойко,Гладь речную замутил, пузырей-то сколько!Том пустился наутек под тугой капельюИ в укромную нору спрятался скорее.Жил в норе Барсук седой, черные глазищи,С сыновьями и с женой. Холм изрыл до днища.Он за куртку Тома — хвать! — и скорей в туннелиПоволок, в земную глубь от передней двери.В темном тайнике своем заворчал сердито:— Ну, Том Бомбадил, вот теперь мы квиты!Ты зачем вломился в дом непрошенно-незванно?Поищи-ка путь наверх! Будет нам забавно.— Ну-ка, выводи меня, Барсук-барсучище!Землю с лапок отряхни, вытри нос почище!К задней двери проводи в зарослях терновых,Сам же спать скорей беги, слов не жди суровых:Золотинка крепко спит, Старец Ива тоже.Препираться мне с тобой, право, тут негоже!Испугались барсуки, извиняться стали,Ход удобный к задней двери мигом показали.Сами дрожкою дрожат: юркнули в нору,Глиной стали затыкать каждую дыру.Дождь прошел, в умытом небе легкой дымки вязь.Бомбадил домой пошел, в бороду смеясь.Ставни настежь распахнул, в комнату войдя.Мотыльки тотчас порхать стали вкруг огня.А в окошках свой заводят звезды хоровод,Тонкий месяц с небосвода уплывет вот-вот.Тьма сгустилась над холмом. Том свечу берет,К двери по скрипучим доскам с песнею идет.Холодом дохнула ночь: — Слушай, Бомбадил!Зря ты о Могильном Духе, весельчак, забыл!На свободе я опять, из кургана встал,Где источенных камней щерится оскал.Унесу тебя с собой, румянец прочь сгоню,В склепе смрадном под землей навек окостенею!— Прочь! Немедля дверь закрой! Сгинь в немую тьму!Слушать твой загробный хохот Тому ни к чему!В землю, скрытую травой, кости уноси!Золотинка видит сны, спят и барсуки,Старец Ива задремал, и тебе спать вскоре.Клад могильный свой храни и былое горе!Дух Могильный тут вздохнул, тяжко застонал,И в окошко с воем выплыл, темной тенью стал,Прочь помчался над холмом, словно филин-тать,Чтоб в кургане одиноком ребрами стучать.Бомбадил же лег в кровать, по уши укрылся,Крепче Старца Ивы мигом в дрему погрузился,Носом начал выводить звонкие рулады.Так уютно, сладко спать все бы были рады.На рассвете он вскочил, песней солнце встретил,Сыр бор, волглый дол в песне той приветил,Быстро куртку натянул и чулки из кожи.Где же шляпа? Здесь. Перо есть, конечно, тоже.Вот он, Том Бомбадил, развеселый малый,В ярко-желтых башмаках, в синей куртке старой.Тома похищать никто больше не желает,По Ветлянке, по холмам, в чаще он гуляет,В лодке плавает своей, нюхает кувшинки…Но однажды старый Том похитил Золотинку.В тростниках ундина пела матери напевы,Кудри пышною волною стан скрывали девы.Крепко обнял Том ее. Ну переполох!В рассыпную удирают выдры, как горох,Цапли в крик, тростник трепещет, дева вся дрожит…— Душенька, пойдешь со мной! — Том ей говорит:— Стол накрыт: там желтый мед, белый хлеб и масло,В окнах розы и жасмин, значит, все прекрасно.Позабудь родных озер мокрые цветы,Здесь любви тебе не встретить и не обрести!Свадьбу весело и споро Бомбадил сыграл,Пел, свистел, играл на скрипке. Шляпу, кстати, снял.В праздничный венок он вплел желтые кувшинки.Было искристо-зеленым платье Золотинки,Ирисы и незабудки в волосах синели.Бомбадил с невестой милой рядышком сидели.Ламп уютен желтый свет, а постель бела,Золотистая, как мед, выплыла луна.На лужайке под холмом пляшут барсуки,Старец Ива тянет к окнам веточки свои.Тихо в сонных тростниках Мать-Река вздыхает,Слушая, как Дух Могильный стонет и рыдает.Бомбадилу нипочем все ночные звуки:Трески, вздохи, шепоток, шорохи и стуки.На рассвете он вскочил, песней солнце встретил,Сыр бор, волглый дол в песне той приветил.На пороге он сидит, хлопает лозинкой,Рядом золотые кудри чешет Золотинка.
