Читать «Зловещий барьер» онлайн - страница 9

– Что-нибудь еще? – настаивал Грэхем?

– Да ничего особенного. Он не был такой уж знаменитостью. Если мне не изменяет память, он сам ускорил свой закат, когда выставил себя на посмешище с тем докладом на международном научном съезде в Бергене в 2003 году. Какая-то сплошная ересь о пределах зрительного восприятия, замешенная на джиннах и привидениях. Ганс Лютер тогда тоже навлек на себя всеобщее недовольство – ведь он, единственный из более или менее известных ученых, принял Бьернсена всерьез.

– А кто такой Ганс Лютер?

– Немецкий ученый, светлая голова. Только он тоже умер, вскоре после Бьернсена.

– Как, еще один?!! – разом вскричали Сангстер с Грэхемом.

– А что тут собственно такого? – Разве ученые вечны? Они тоже умирают, как и все остальные, ведь так?

– Когда они умирают, как все остальные, мы приносим соболезнования и не питаем никаких подозрений, – отрезал Грэхем. – Сделайте одолжение, Гарриман, составьте мне список ученых, пользовавшихся международной известностью, которые умерли после первого мая, а к нему – все достоверные факты, которые удастся откопать.

Гарриман удивленно заморгал.

– Хорошо, позвоню вам, как только управлюсь, – пообещал он и отключился. Но почти сразу же появился снова: – Забыл сказать вам насчет Лютера. Говорят, что он умер в своей дортмундской лаборатории, бормоча какой-то несусветный вздор редактору местной газеты. С ним случился сердечный приступ. В качестве причины смерти называют старческое слабоумие и сердечное истощение. И то и другое вызвано переутомлением.

Не в силах скрыть любопытство, он явно тянул время, ожидая реакции собеседников. Потом не выдержал, еще раз повторил:

– Позвоню, как только управлюсь, – и повесил трубку.

– Дальше в лес – больше дров, – заметил Сангстер. – Он плюхнулся на стул и откинулся на спинку, балансируя на задних ножках. Лицо его недовольно нахмурилось. – Если кончину Мейо и Уэбба нельзя объяснить естественными причинами, то сверхъестественными их и подавно не назовешь. Отсюда следует, что единственная оставшаяся возможность – обычное и откровенное убийство.

– А мотивы? – осведомился Грэхем.

– То-то и оно! Спрашивается, где повод? Его просто нет! Я еще могу допустить, что полдюжины стран сочли бы массовое уничтожение лучших умов Америки удачной прелюдией к войне. Но когда выясняется, что в дело втянуты ученые Швеции и Германии, – к тому же не исключено, что в списке, над которым сейчас трудится Гарриман, окажутся представители еще дюжины национальностей, – то вся ситуация до того запутывается, что начинает отдавать чистой фантастикой. – Взяв машинописную копию записей Уэбба, он с недовольным видом помахал бумагой в воздухе. – Вроде этой вот галиматьи. – Он задумчиво посмотрел на погруженного в невеселые мысли Грэхема. – Ведь это ваши подозрения заставили нас броситься в погоню, а за чем – одному Богу известно. За ними хоть что-нибудь стоит?

– Нет, – признался Грэхем. – Ничего. Пока не удалось обнаружить никаких фактов, на которых можно было бы построить мало-мальски правдоподобную версию. Откопать побольше деталей – вот моя задача.