Читать «Смилодон в России» онлайн - страница 4

А на лестничной площадке между тем показались люди — свирепые, разгоряченные, увешанные оружием, готовые, казалось, разорвать каждого встречного-поперечного. Сузившиеся глаза их метали молнии, ноздри судорожно раздувались, рты ощерились в бешеном оскале. Страх, жуть, злоба, ярость, не люди — звери. Однако, даже не взглянув в сторону Бурова и Сен-Жермена, они вихрем промчались мимо, густо окатили запахами ненависти и смерти и дальше заелозили ботфортами по вытертым ступеням. Кто-то здорово отбил нюх у этой стаи хищников. Напрочь. Кто-кто…

— Ну вот и все, — промолвил Сен-Жермен, поправил кружевную манжету и сделал приглашающий жест: — Пойдемте же, сударь, время дорого. И не забывайте никогда, что война есть путь бедствия. Впрочем, у каждого свой путь…

Не потревоженные никем, они вышли из гостиницы, миновали негодяев, вшивающихся у входа, и завернули за угол, в неприметный тупичок. Там стояла карета с потушенными фонарями, рослый кучер в малиновой ливрее живо спрыгнул с высоких козел, улыбаясь и низко кланяясь, распахнул украшенную бронзой дверцу:

— Вашу руку, месье раненый. Прошу.

Граф помог Бурову с посадкой, ловко и привычно уселся сам, мягко щелкнул язычок замка, вымуштрованные лошади резво взяли с места. Поехали. Конечно, не орловские рысаки и не англицкие рессоры, но очень даже ничего. Главное, не на своих двоих, вернее, на одной. Вторая, негнущаяся, горящая адским пламенем, не в счет. Точнее, со знаком минус…

Ехали в молчании. Сен-Жермен держал дистанцию, разговоров не заводил, с видом скучным и задумчивым смотрел в окно. Лицо у него было как у человека, полностью выполнившего свой долг. Буров также в собеседники не лез, — полузакрыв глаза, расслабившись, делал вид, что дремлет, думал о своем. Да, где вы, где вы, орловские рысаки и англицкие рессоры? Под кем вы теперь? Уж всяко не под Бернаром, не под маркизом и не под шевалье. И, надо думать, не под рыжей сиротой. Ну да, как же, сиротой! Дражайшей половиной князюшки Раймондо. Хитрой, продажной, паскудной и лживой. Настоящей бестией, пробы ставить негде. Наградившей самого Итальянского дьявола ветвистыми оленьими рогами…

Наконец карета сбавила ход и встала у массивного особняка в семь осей по мрачному фасаду.

— Пойдемте, сударь, нас ждут.

Не дожидаясь, пока слуга откроет дверцу, Сен-Жермен вылез на воздух, глубоко втянул ночную свежесть и быстро и легко поднялся на крыльцо. Постоял мгновение, успокаивая дыхание, и отрывисто негромко постучал. Тростью, троекратно, на особый манер. Сейчас же, словно и не ночью вовсе было дело, послышались шаги, лязгнули тяжелые засовы, и дверь со скрипом подалась, щелью, на длину цепочки.

— Бу-бу-бу, — что-то тихо произнес Сен-Жермен и неторопливо, с ухмылочкой, встал в полосу света. — Бу-бу.

И дверь мгновенно открылась. Чернокожий слуга, и на слугу-то непохожий, при сабле, звероподобный, с поклонами отпрянул в сторону, на изменившемся лице его застыло непритворное почтение. Массивный, с одинокой свечкой шандал в его руке едва заметно дрожал.