Читать «Рассветный шквал» онлайн - страница 167
Владислав Русанов
— Наше приятельство я вспомнил тоже. Но, я с тобой честен, старые знакомства старыми знакомствами, а млеть от счастья, вспоминая их, я перестал уже давно. Где вы были, когда я ехал связанный, с мешком на голове?
Дорг молчал, понимая, что нападки Живолома в сущности беспочвенны.
— Куда подевались все друзья? Почему освободила меня банда веселинских дезертиров, а не войско маркграфа Торкена?
Не поднимая взгляда, барон угрюмо проговорил:
— Ты не прав…
— Ах, я не прав? В чем же?
— Если бы мы… если бы я получил хоть какую-то весточку о том, что с тобой стряслось, я поднял бы всю Восточную марку…
— Да?
— Ну, по меньшей мере, моя дружина была бы с тобой.
Живолом пристально зыркнул на собеседника:
— Надеюсь, своим словам ты хозяин? — В лицо Доргу бросилась кровь.
— Я всегда отвечал за обещания, чего бы мне это не стоило!
— Что ж… Я запомню твои слова. И ты их запомни. Когда возникнет нужда, я пришлю гонца.
— Хорошо, Ке…
— Вот имен не надо, — сразу посуровел Живолом. — Пока не надо.
Дорг энергично закивал.
Разбойник вскочил с земли, махнул рукой своим:
— Одну телегу придется отдать!
На вопросительное бурчание одноглазого веселина добавил:
— И лошадь тоже, Некрас! У барона нога сломана. Ну что тебе проку в этих мохноножках? Наш путь в Ихэрен — там на всех коней хватит. Самых резвых и красивых…
Порывисто наклонился и пожал Доргу руку:
— До встречи. Я рад, что ты живой.
И, не оглядываясь, направился к своим.
Уже подъезжая к воротам собственного замка на тряской, неудобной телеге, барон понял, что мир больше не кажется ему простым и понятным, разделенным на злобных врагов с одной стороны и честных открытых друзей — с другой. И еще он понял, что Трегетрен находится на пороге больших потрясений, которые обойдутся в конечном итоге немалой кровью.
Правобережье Аен Махи, яблочник, день четвертый, за полночь
Странный мне снился сон.
Странный, если не сказать — страшный.
Прямо перед глазами лежала дорога, стесненная двумя холмами с крутыми, обрывистыми склонами. Она сбегала вниз, упираясь в… речку не речку, ручей не ручей. Что находится за спиной, я не видел, но знал — там за поворотом деревенька с дурацким названием. А вот с каким? Тут память подводила. А еще дальше одевалось в молодую листву раменье, вскоре переходящее в труднопроходимый буковый лес.
Склоны холмов подернула нежно-зеленая, несмелая травка, стремящаяся к теплу и свету после лютого, обильного снегами и слякотного березозола.
Весна вступала в свои права, но это не казалось важным. Больше того, не казалось даже стоящим толики внимания. Потому, что по дороге к броду катилась ощетинившаяся сталью конная лава. Забрызганные грязью вальтрапы, пенные полосы на шеях, перекошенные в яростном крике лица людей. Поверх кольчуг — знакомые мне уже табарды с пламенеющим рисунком на груди.
Их ждали. Разношерстная ватага, в которой мелькали и темноволосые макушки трейгов, и рыжие усы арданов, и даже две-три соломенные бороды, без сомнения, принадлежащие веселинам. Такую толпу уместно встретить на торжище, на рудных копях, на худой конец, у нас, на Красной Лошади, а вовсе не в строю. Однако, повинуясь командам невысокого одноглазого командира (кого-то он мне напоминал — эх, если бы не черная повязка!), они плотно сдвинули щиты и, исполненные решимости умереть на месте, но не отступить, выставили поверх них длинные копья.