Читать «Звёздный свиток» онлайн - страница 88

Подъезжая к дому у холма, он твердил себе, что Руваль и Маррон не имеют права относиться к нему свысока, словно к какому-нибудь малышу. Он был таким же внуком верховного принца Ролстры, как и они, и Мирева согласилась, что только ему под силу выполнить важное поручение в Крепости Богини. Он вошел в хижину, ожидая получить наставление о том, как лучше всего провести леди Андраде. Но встретила его вовсе не Мирева.

Казалось, этой девушке всего на несколько зим больше, чем самому Сегеву. Мальчику только-только исполнилось шестнадцать, но он был достаточно взрослым, чтобы оценить ее красоту. Три слоя прозрачной кисеи, цвет которой был светлее бледно-голубых глаз девушки, не скрывали ее тонкую талию, пышную грудь и бедра. Из-под золотистой вуали, к трем углам которой были прикреплены серебряные цепочки, ниспадали волны густых черных волос. У девушки был круглый лоб и острый подбородок, губы цвета летней розы и густые ресницы, которые скромно опустились, когда она прошептала:

— Ты намного красивее своих братьев, милорд…

Она закончила фразу, когда все осталось позади и мокрые от пота любовники лежали на знакомом ковре у камина:

— И мужественнее своих братьев тоже.

А потом она засмеялась.

У Сегева закружилась голова, и он отпрянул. Рядом с ним лежала не юная девушка, а Мирева — женщина, по возрасту годившаяся ему в бабушки.

Правда, на бабушку она нисколько не походила. Хотя маска была сброшена, он вспомнил о прикосновениях ласковых пальцев и внезапно вновь припал к ее губам. Рассвет они встретили в ее постели, и Мирева все еще смеялась.

— Твои братья управились трижды. Но ты удовлетворил меня целых четыре раза!

— Пять, — сказал Сегев, снова придвигаясь к ней.

— Ах, ты слишком юн и пылок, но мне такая торопливость уже не доставит удовольствия. Когда настанет ночь в Крепости Богини, тебе придется сдержаться и не позволить этой женщине почувствовать, как много ты знаешь.

Затем она объяснила, что ритуал фарадимов был всего лишь извращением обычая древних, когда обряд инициации девственников проводили лишь самые могущественные из магов — это было их право. Чары «Гонцов Солнца» были такими слабыми, что приходилось совершать акт в полной темноте и тишине, чтобы испытуемый не мог расплести их покров и увидеть, кто под ним скрывается.

— А у них каждый дурак с шестью кольцами может лечь в постель к девственнику — наверно, потому что самые могущественные из них слишком стары.

— Значит, это будет не Андраде, — с облегченным вздохом ответил он.

Мирева изобразила негодование.

— Она только на десять лет старше меня!

— Скажи лучше, на все тридцать.

Этот ответ так польстил ей, что беседа продолжилась только после пятого раза.

Сегев заворочался в постели, проклиная неуместные воспоминания, и заставил себя подумать о предстоящих задачах. Первая заключалась в том, чтобы удачно притвориться простым учеником, прибывшим осваивать искусство фарадима. Необходимость ходить в классы и слушать лекции нагоняла на него тоску, но это было необходимо, чтобы перейти к следующей задаче: обольщению прекрасной златовласой женщины, которую он выбрал для ночи превращения в мужчину. Сегев должен был убедиться, что именно она завоюет право лечь к нему в постель, когда он, по указанию Миревы, даст ей вина, приправленного дранатом. Затем он найдет другие возможности отравить ее, но исподволь, не торопясь, не давая понять, что она начинает привыкать к наркотику. Временами она будет уставать, у нее начнут болеть кости — вот тогда под рукой окажется Сегев, чтобы проявить о ней нежную заботу и предложить вина… впрочем, подойдет и тейз. Если Сегев окажется достаточно ловок, женщина решит, что ее самочувствие и настроение улучшились благодаря ему, а не наркотику. А когда настанет время для кражи свитков, она станет его добровольной помощницей. К тому же он не будет требовать от нее ничего необычного или невозможного. Всего лишь позаботиться о том, чтобы у ворот стояла оседланная лошадь, и сэкономить какой-нибудь невинной ложью несколько минут, которые ему понадобятся для воровства. А когда Сегев исчезнет, у него в крепости останется страстная защитница — правда, чахнущая и медленно умирающая от отсутствия драната.