Читать «Триумф Темного Меча» онлайн - страница 89

Вскоре после моего возвращения в Тимхаллан omeц Сарьон спросил меня: когда я пошел за Грань, думал я о Пророчестве или нет? Не нарочно ли я так поступил чтобы привести его в действие? Не было ли это моей местью миру?

Я снова подумал о словах Пророчества. Как вы понимаете, они просто вырезаны сейчас в моем сердце, как некогда епископ Ванье грозил вырезать Темный Меч на крышке моего гроба.

«Родится в королевском доме мертвый отпрыск, который будет жить и умрет снова — и снова оживет. А когда он вернется, в руке его будет погибель мира...»

Думаю, если бы я ответил на вопрос Сарьона утвердительно, это показало бы, что я могу мыслить рационально. Увы, это не так. Оглядываясь назад, я вижу себя тогдашнего — надменного, гордого, самовлюбленного, и мне кажется чудом, что мне вообще хватило физических и умственных сил выжить. И этим я обязан отцу Саръону, а не себе.

Я много часов провел в одиночестве в тюремной камере перед Превращением. И там мой разум пал жертвой тьмы, что затаилась в моей душе. Страх и отчаяние овладели мной. Я так внезапно узнал о своем происхождении, о странных обстоятельствах своего воспитания, о страшной судьбе, на которую я был обречен ради того, чтобы Пророчество не исполнилось, — все это почти свело меня с ума. Я очень мало знал о том, что происходит вокруг меня. Я словно бы заранее обратился в камень.

Благородное, полное любви самопожертвование отца Сарьона было лучом света во мраке моей души. И в ярком его свете я увидел то зло, которое принес и себе, и тем, кого я люблю. Охваченный скорбью по человеку, которого я слишком поздно полюбил, сокрушенный развращенностью нашего мира, отразившейся и во мне самом, я думал только об одном: избавить мир от зла, принесенного мною. Я вложил Темный Меч в безжизненные руки отца Саръона и ушел в смерть.

Тогда я не осознавал, погрузившись в собственное отчаяние, что Гвендолин последовала за мной. Я вспомнил, что слышал ее голос, когда вступил в туман. Она просила меня подождать, и ведь я мог тогда помедлить! Но моя любовь к ней, как и все остальное в моей жизни, была эгоистичной. Я выбросил из головы мысли о ней, и промозглый туман окутал меня. Я больше не думал о ней, пока не нашел ее без сознания на другой стороне.

Другая сторона.

Я почти вижу, как дрожит пергамент в твоей руке, читатель.

Другая сторона.

Я долго шел, не знаю, как долго, поскольку время искривлялось и изменялось магическим полем, окружающим наш мир и отрезающим его от остальной Вселенной. Я не осознавал ничего, кроме того, что иду, что под ногами у меня твердая поверхность и что я заблудился и бреду в серой пустоте.

Не помню, чтобы я боялся. Наверное, я был слишком потрясен. Однако от других, прошедших через Грань, я узнал, что магическая граница меня не испугала потому, что я Мертв. Для тех, в ком есть магия, такой переход страшен. Те, кто сумел его пережить, не повредившись в уме (а таких немного), с трудом об этом рассказывают. И до самой смерти я не забуду того ужаса, который увидел в глазах Гвендолин, когда она впервые открыла их.