Читать «Проснись и рычи (Сатсанг с Х.В.Л. Пунджей)» онлайн - страница 5

Ты думал, что это можно увидеть и услышать, что об этом можно подумать и что это можно пожелать. Ты есть то, что остается, когда ничего больше нельзя увидеть или услышать, подумать или пожелать. Это есть Атман, Истинное Я; это есть то, чем ты являешься в действительности, за пределами всех внешних представлений, которые меняются и уходят. Тат твам аси — Ты есть То! Что мешает тебе осознать это?

Можешь ли ты вспомнить время, когда ты родился? Способен ли ты раскопать в своей памяти момент, который был первой минутой после твоего рождения? Обладаешь ли ты какими-либо знаниями о начале твоего существования? Существовал ли ты уже до того момента, который, исходя из своей памяти, ты считаешь первым? Если твое существование связано с памятью о нем, то, что происходило с тобой в те времена, о которых у тебя нет воспоминаний? Что происходит с тобой в тот момент, когда сознание отходит ко сну?

Позволь сказать тебе снова — тебе недостает только одной вещи. Войди в гуфу, пещеру своего сердца, и там осознай, что ты есть!

— Пещера моего сердца! — вскричал я. — И в самом деле, я стараюсь оставаться там столько, сколько могу. И то, что я живу в пещере этой горы, помогает мне в этом сильнее всего остального. Вэтой пещере, где я живу, и еще больше в дальней пещере, где совсем нет света, и куда я ухожу для занятий медитацией — там я испытал неописуемые мир и радость.

— Твоя каменная пещера мертва. Как может она дать тебе мир и счастье? Она не имеет ничего общего с теми чувствами, которые по твоим словам ты испытал, когда уходил туда. Скорее, это ты, ты в своих собственных глубинах и есть эти высшие мир и радость. Ты наполнил свою пещеру этим миром и радостью, которыми ты по своей сути являешься в пещере своего сердца. Твой опыт был своего рода эхом блаженства, ананды, и неужели ты и вправду такой простак и полагаешь, что эти камни одарили тебя ею с такой щедростью? Как можешь ты позволять увлекать себя подобным иллюзиям и отказываться видеть? В действительности, ты не отдаешь и не принимаешь ничего, кроме этого мира (шанти) и этой радости (ананды). Ты и есть ананда, чистая ананда; и эта ананда не может более называться анандой, ибо она не может быть увидена, постигнута или названа. Она просто есть.

Провожая Харилала к тропинке, ведущей вниз с горы, я указал ему на великолепный пейзаж, расстилавшийся перед нами: прямо под рукой — город Тируваннамалай со своим храмом, а в отдалении — сельская местность с каменистыми бугорками, выступающими среди полей и пространствами, поросшими вереском. Как раз в ту минуту солнце садилось. Я говорил ему что-то о великолепии, с каким оно поднимается каждым утром, направляя свои лучи прямо на мою пещеру.

«Не сомневаюсь, что это чудесное зрелище, — отвечал он, — однако может ли оно сравниться с рассветом Истинного Я, с пробуждением Сущего?»

* * *

На следующий год [1954] мы, Харилал и я, встретились снова в нашем любимом Тируваннамалае. На этот раз я остановился у друга, в доме, расположенном неподалеку от ашрама. Выл вечер, когда сидя на плоской крыше при свете луны, он рассказал мне свою историю.