Читать «Меч Вседержителя» онлайн - страница 2

Рогатый тут же Ьгрел его плетью. Кожа на плече лопнула, потекла бурая, почти черная кровь. Глеб снова заскрежетал зубами. Эх, если бы не ошейник, он нашел бы в себе сил, чтобы сломать хребет этой гадине, чтобы оторвать ей рогатую башку... теперь он знал, как расправляться с выползнями! Но на нем был ошейник, и каждое резкое движение оборачивалось приступом паралича. Да, он, командир альфа-корпуса, генерал, один из лучших бойцов планеты и колоний, был бессильным, немощным паралитиком! Сатанинские твари всесильны над ним. Они могли его искалечить, замучить, убить, они выкармливали его кровью своих омерзительных зародышей-пиявок, они заставляли его ворочать глыбы, разгребать с миллионами прочих рабов завалы гигантских подземных инкубаторов... Они были всесильны над его телом. Но пока что им не удавалось добраться до его души... И потому он был еще жив. Глеб видел, что происходило с теми, кто ломался, кто не выдерживал... они уходили в ничто, освобождая свою плоть. Ибо мало было алчущим мяса и крови, мало им было убить смертного. Прав был Иван, ох как прав! Глеб теперь в полубреду, сквозь боль и ужас часто вспоминал его. Да, им надо погубить каждого, всех вместе и каждого в отдельности. И здесь этот каждый – сам по себе и сам за себя.

– Живей!

Плеть просвистела над ухом, ожгла бритый затылок, спину. Рогатый щерил огромные кривые зубы, полуприседал на козлиных ногах. Ему было весело. У него были когтистые лапы, звериная холка, мощь, сила, власть над рабами... но у него не было души. И Глеб это знал. Убить бездушную гадину, погань, мразь – не велика честь, да и сил нету. Но когда-нибудь он найдет в себе силы, когда-нибудь.

Опираясь о холодную, заросшую склизким мхом стену, Глеб побрел вперед. Искалеченная нога ныла, ступать на нее было больно. Но Глеб отключался, заставлял себя не обращать внимания на боль. Он брел среди сотен подобных ему теней, среди сотен мучеников-рабов. И свистели над головами плети, висели под мрачными сводами хрипы, сдавленные стоны, шлепанье босых ног в ледяной чавкающей жиже.

– Живей!!!

Рогатые усердствовали, не жалели себя, будто и за ними наблюдал постоянно кто-то невидимый, но страшный, грозный, непрощающий.

До развилки надо было пройти полтора километра, и потом – еще один до пещеры. Глеб сжимал челюсти до хруста, до крови из распухших десен. Какие они идиоты! Какие дураки! Он бы сейчас собственными руками придушил бы этого министра, этого гуманиста Голодова. И Иван тоже хорош! Надо было лупить со всей мочи! Надо было засадить сюда не половинный заряд, а два, три, десять полных, глубинных, чтобы ни дна ни покрышки! чтобы вдрызг! до самой преисподней! Кого они жалели?! Эх, знать бы где упадешь... Теперь поздно кулаками размахивать-то, после драки.

Колючая плеть резанула по правому плечу, содрала клок кожи у шеи. Глеба передернуло. Но он сдержал стон. Тех, кто кричал, рогатые били повторно, со сладострастием и ухмылками, они любили слабых, невыдерживающих, они вышибали из них душу, превращая ее в ничто, в зловонный пар, вырвавшийся из гниющей плоти... Нет! Он еще человек. Они не поставят его на колени, он умрет стоя, без стонов и мольбы, без истерических воплей о пощаде. Здесь пощады не бывает... здесь сам ад.