Читать «Воспоминания о балете (сборник рассказов)» онлайн - страница 13

Подняли меня, донесли наконец до старта и поставили там.

— Ладно, Ромен Роллан, — говорит старпом, — слазь, верю.

— Не могу, — говорю, — у меня, товарищ капитан второго ранга, уже возникло чувство дистанции. Лыжи отберете — так побегу. Не могу я теперь — дрожу от нетерпенья!

— Черт с тобой! — говорит старпом. — Держись лыжни. Что такое лыжня — понимаешь? Это колея, ясно?

Я кивнул.

— Там еще флажки будут. Давай!

На десять километров отводится час, я гулял три.

Перед каждой горкой я снимал лыжи и шел в нее пешком. Все давно уже убежали вперед, а я держался колеи, и вдруг она разошлась веером, а спросить не у кого.

Я выбрал самую жирную колею и пошел по ней.

Колея вела, вела и довела до обрыва.

Метров восемьдесят.

Внизу — залив.

А за мной увязался такой же, как и я, южанин, но какой-то безропотный: ему сказали иди — он молча встал на лыжи и пошел.

— Что делать будем? — спросил безропотный затравленно.

— Как что, прыгать будем! — и не успел я так пошутить, как он горестно вздохнул и прыгнул.

Я охнул, и мои лыжи вместе со мной сами поехали за ним в пропасть.

Как мы до земли долетели, я не знаю.

Я глаза закрыл, где-то там спружинил.

Я потом водил всех к этому обрыву и показывал, у всех слюна пересыхала.

Выбирались мы долго, тут еще пурга разыгралась. Старпом никого не распускал, пока мы не найдемся. Он посылал группы поиска и захвата, но они возвращались ни с чем. Наконец кто-то увидел нас в объятьях пурги.

— Вон они! Эти козлы!

— Где? Где? — заволновался народ. Все-таки в народе нашем не развито чувство сострадания.

Двадцать минут народ говорил про нас разные громкие слова, потом старпом всех распустил по домам и сам ушел, оставив одного замерзающего лейтенанта дожидаться нас. Когда мы, раскрасневшиеся и свежие, подошли к Дофу, там стояло это жалкое подобие.

— Ну как дела? — спросил я его.

— Нор-маль-но, — выговорил он и тут же замерз.

РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО

Рио-де-Жанейро.

Наши корабли в Бразилии с дружеским визитом.

Жарко.

Хочется выпрыгнуть из белых штанов и нырнуть в грязную портовую воду.

На центральных улицах громадные стекла витрин обещают прохладу и зовут.

Рекламы, улыбки продавцов, которые рады тебе только потому, что ты есть, и счастливы, если ты что-нибудь купишь.

Длинные ряды публичных домов. Тут свои законы и свои зазывалы.

В городе без офицера нельзя. Наши бродят стайками, но все возможные ситуации уже расписаны и отрепетированы, и старшие чувствуют себя неплохо в этом раскаленном каменном мешке.

Один из моряков, поотстав, уставился на голую девицу, выставленную в витрине. Неужели резиновая. Девица неожиданно мигает. Живая! Рот открылся сам собой.

Тайные человеческие желания видны профессионалам на стадии созревания.

На моряка вылетели сразу две жрицы любви и, призывно курлыча, подхватили его под руки, увлекая в магазин. По дороге они что-то быстро ему объясняли и смеялись. Еще секунда, и моряк исчез бы в дверном проеме навсегда.

Ситуация нестандартная.

Еще более нестандартно заорал моряк, подхваченный уже не четырьмя, а двадцатью руками. И наши пришли на помощь. Вовремя, как всегда.